Дональд Робертсон - Думай как римский император [Стоическая философия Марка Аврелия для преодоления жизненных невзгод и обретения душевного равновесия] [litres]

За первым впечатлением следует вторая стадия реакции на внешние события, характеризующаяся тем, что мы, согласно стоикам, добавляем осознанную оценку (одобрение) (по-гречески sunkatatheseis ) к этим первичным спонтанным впечатлениям. На второй стадии реакция истинного мудрого стоика сильно отличается от реакции большинства людей. Он не следует своей первичной эмоциональной реакции на ситуацию, которая захватила его ум. Как говорит Эпиктет, стоики не должны одобрять спонтанно возникающие реакции, такие, например, как тревога перед лицом опасности. Скорее напротив, он будет считать их вводящими в заблуждение, смотреть на них с подчеркнутым безразличием и освобождаться от них. Совсем по иному обстоят дела с реакцией обычных (немудрых) людей на внешние события, в том числе ужасные и пугающие, – они продолжают беспокоиться, прокручивать в уме и даже громко жаловаться на воспринимаемую угрозу. Сенека дает более подробное описание стоической модели эмоции в своем сочинении «О гневе» [32] О гневе , 2.3–4. , в котором разделяет процесс переживания страстей на три стадии.

ПЕРВАЯ СТАДИЯ.Первое впечатление – это возникающие спонтанно мысли и чувства, которые стоики называют propatheiai или «первострастями». Например, впечатление «корабль тонет» естественным образом вызовет тревогу.

ВТОРАЯ СТАДИЯ.Подавляющее большинство людей в ситуации с тонущим кораблем внутренне согласятся со своим первым впечатлением, усугубляя его оценкой происходящего и впадая в катастрофическое мышление: «Я умру в страшных муках!» Их охватывает сильное беспокойство, которое долго не покидает. Совсем по-другому относятся к такой ситуации стоики. Подобно безымянному философу, они научились дистанцироваться от спонтанных тревожных мыслей и чувств и не давать им дальнейшего хода. Они могут, например, сказать себе: «Это всего лишь впечатление, а не то, что оно якобы обозначает» или «Нас расстраивают не определенные вещи, а наше отношение к ним». Корабль тонет, но его еще можно спасти. Даже если нельзя, паника вряд ли поможет. Куда важнее реагировать спокойно и мужественно. Потому что так, по твоему мнению, должны вести себя люди, столкнувшись с подобной ситуацией.

ТРЕТЬЯ СТАДИЯ.С другой стороны, если мы соглашаемся с впечатлением, что происходит нечто ужасное или катастрофическое по своей сути, нас полностью охватывает страсть, которая быстро может выйти из-под контроля. Такое на самом деле пережил Сенека во время шторма, когда его одолела морская болезнь, он так запаниковал, что по глупости бросился за борт и пытался добраться до берега, продираясь сквозь волны и рифы, в то время как гораздо безопаснее было бы остаться на борту корабля [33] Письма , 53. .

Другими словами, вполне естественно испытывать некоторую тревогу. На самом деле, даже у самого матерого моряка душа уйдет в пятки, если его кораблю будет угрожать крушение. Мужество заключается в том, чтобы продолжать борьбу, невзирая на обстоятельства и не теряя рассудка. Подобным же образом стоик убеждает себя, что даже в угрожающей жизни ситуации важно то, как он будет на нее реагировать. Поэтому он напоминает себе, что должен относиться к шторму с безразличием стоика, дать возможность улечься своей первой нервной реакции на стресс, принимая ее как неизбежную, но вредную для него, и предпринять необходимые меры для коррекции положения, проявляя мудрость и мужество. Поведение стоика в корне отличается тем, что он не дает дальнейшего хода своей тревоге, которая только усугубит положение вещей.

Поэтому, как только бледное от испуга лицо порозовеет, мудрый человек берет себя в руки, возвращая самообладание, и тревога проходит естественным образом. Он переосмысливает свою первую тревожную реакцию и приходит к выводу, что она была ложной и бесполезной. С другой стороны, люди, не наделенные мудростью и переполненные страхом, находятся в состоянии дистресса довольно долго. Геллий читал об этом в утерянных книгах «Бесед» Эпиктета и понял, что даже истинного стоика никто не осудит в отсутствии героизма, если он побледнеет от испуга, только что пережив опасную ситуацию. Эти чувства естественны и неизбежны, но мы не должны их усугублять, давая внутреннее согласие на их существование, и внушать себе, что сейчас произойдет нечто ужасное.

Сенека также отмечал, что мудрого человека такие беды, как физическая боль, болезнь, потеря друзей или детей или поражение в войне, не ломают [34] О постоянстве в обретении мудрости , 10.4. . Они могут пошатнуть его, но не нанесут глубокой раны. Сенека также отмечает, что вряд ли можно назвать добродетелью преодоление боли, терпеть которую не составляет труда. Здесь важно отметить: стоик проявит добродетель умеренности только в том случае, если постарается не поддаться хоть какому-то искушению, а мужество – если сможет преодолеть свою первую реакцию испуга. Как любят говорить стоики, мудрец – это такой же человек из плоти и крови, он отнюдь не сделан из камня или железа.

В «Размышлениях» Марк описывает свое отношение к беспокоящим «впечатлениям» – он усилием воли прогоняет их, но не злится на них, понимая, что они возникли «древним способом», то есть подобно животным инстинктам [35] Размышления , 7.17. . Марк, подобно анонимному учителю- стоику, потерпевшему кораблекрушение, относится к ним как к безразличным, нежели как изначально плохим. В других местах он отмечает, что как приятные, так и неприятные ощущения в теле неизбежно влияют на наш строй мыслей, поскольку мозг является частью нашего организма [36] Размышления , 5.26. . Мы не должны противиться ощущениям, а скорее должны воспринимать их возникновение как нечто естественное и не позволять нашему разуму выносить суждения относительно того, хорошие они или плохие. Это очень важный момент, поскольку люди, обычно путающие Стоицизм со стоицизмом (воспитание твердости духа), часто думают, что речь идет о подавлении таких чувств, как тревога, поскольку они их оценивают как плохие, вредные или постыдные. Это не просто психологическая неграмотность, такое отношение еще противоречит стоической философии, которая учит нас принимать наши спонтанные эмоциональные реакции, наши приступы тревоги как безразличные: то есть ни хорошие, ни плохие. Другими словами, важно не то, что мы чувствуем, а то, как мы реагируем на наши чувства.

Несмотря на общеизвестный факт о том, что Марк познакомился с философией в довольно раннем возрасте, существует мнение, что он полностью посвятил свою жизнь Стоицизму, только когда его наставника Фронтона заменил Юний Рустик, то есть когда ему было чуть больше двадцати лет. Оглядываясь назад, Марк испытывает чувство благодарности за то, что, начав заниматься философией, не попал под влияние софистов, таких как Фронтон, и не окунулся с одержимостью в изучение книг, пытаясь разгадать загадку бытия или размышляя о физической и космической природе вещей. Вместо этого он сосредоточил свое внимание на стоической этике и ее практическом применении в повседневной жизни. И если Фронтон учил Марка одеваться и разговаривать как император, рекомендации Рустика были полной противоположностью. Он был одним из тех, кто внушал Марку не тешить тщеславие своим статусом, а по возможности одеваться просто и не разгуливать в официальном платье Цезаря (а позднее императора). Для римлянина с его положением это было исключительное поведение, но в коллекции Британского музея есть статуэтка, подтверждающая это. Марк изображен одетым не как император, а как обычный гражданин, вероятно, во время своего пребывания в Египте в последние годы жизни.