Джон Милль - О подчинении женщины

Но мы должны обратить внимание и на другой чрезвычайно важный вред, производимый если не стеснением женских прав непосредственно, то, во всяком случае, тою бездною, какую это стеснение кладет между воспитанием мужчин и женщин. Ничто не может быть так неблагоприятно для союза мыслей и наклонностей, который составляет идеал брачной жизни, как эта дисгармония. Интимное согласие между двумя диаметрально несходными лицами – ведь это одна их общая мечта. Несходство может привлекать, но только одно сходство имеет силу удерживать. Вместе со степенью сходства соразмеряется способность супругов доставить один другому счастливую жизнь. При таком резком несходстве женщин с мужчинами нет ничего удивительного в том, что себялюбивые мужчины чувствуют необходимость захватить произвольную власть в свои руки, чтобы in limine предупреждать бесконечные столкновения наклонностей в течение всей жизни, решая всякий вопрос по своему усмотрению. Очень часто супруги совершенно добросовестно расходятся во мнениях насчет важнейших своих обязанностей. Может ли быть прочен брак, где имеет место подобная разноголосица? А между тем везде случается сплошь и рядом, что жены обнаруживают упорно-настойчивый характер; так бывает даже вообще в католических странах, когда в своем несогласии жена поддерживается единственным другим авторитетом, перед которым ее выучили преклоняться, – священником. С обыкновенной наглостью власти, не привыкшей встречать себе противодействия, протестантские и либеральные писатели порицают влияние ватеров на женщин не столько потому, что оно само по себе так худо, сколько потому, что оно соперничает с властью мужа и возбуждает мятеж против его непогрешимости. Подобные раздоры случаются иногда и к Англии, когда жена евангелического вероисповедания соединяется брачными узами с мужем, исповедующим учение другой церкви. Но вообще, по крайней мере, этот источник ссоры уже уничтожен, так как умы женщин низведены до такого ничтожества, что они не имеют больше никаких других мнений, кроме тех, которые укажет пресловутый qu’en dira-t-on или навяжет воля мужа. Но если нет разногласия во мнениях, то уж одно несходство вкусов может быть совершенно достаточным для того, чтобы мутить счастье супружеской жизни. Увеличение природных различий между двумя полами различиями воспитания может, пожалуй, приятно щекотать любовные наклонности мужчин, но это не ведет к брачному счастию. Если супруги – благовоспитанные и по своим поступкам порядочные люди, то они примиряются со вкусами друг друга; но разве эта взаимная уступчивость имеется в виду заранее, перед вступлением в брак? Различные наклонности весьма естественно порождают различные желания по всем вопросам домашней жизни, если только не обуздываются сердечной привязанностью и чувством долга. Как различны должны быть желания относительно того общества, с которым каждый из супругов хочет вести знакомство, бывать в нем и принимать у себя в доме! Всякий старается окружить себя людьми, близкими к нему по вкусам; лица, приятные для одного, будут совершенно чужими или положительно антипатичными для другого. И однако все они должны быть общими знакомыми мужа и жены, потому что супруги теперь уже не живут в совершенно различных частях дома и не имеют всякий своих особых гостей, как делалось в эпоху Людовика XV. Различные желания неизбежны также при воспитании детей: всякий хочет видеть в них воспроизведение своих собственных чувств и наклонностей. Дело улаживается или обоюдным соглашением, причем одна из сторон не удовлетворяется вполне, или жена должна уступить, часто с глубоким страданием; но втайне влияние ее, умышленное или не умышленное, продолжает противодействовать планам мужа.

Разумеется, в высшей степени было бы нелепо приписывать все эти различия в чувствах и наклонностях исключительно тому, что женщины воспитываются иначе, чем мужчины. Но все позволяет нам утверждать, что неодинаковое воспитание неизмеримо увеличивает эти различия и делает их положительно неизбежными. При настоящем воспитании женщин всякая действительная гармония вкусов и желаний в обыденной жизни между мужчиной и женщиной достигается чрезвычайно редко. Вообще же они должны безнадежно отказываться от такого согласия и от всякой попытки к тому, чтобы другой спутник их будничной жизни был проникнут тем idem velle, idem nolle [5] Торжеством желаний и нежеланий. , которое является непременным, признанным условием всякого интимного сожительства. Если же мужу и удастся достигнуть этой цели, то не иначе, как выбором такой жены, которая по своему положительному ничтожеству не может иметь сама никакого velle или nolle, но всегда с готовностью расположена плясать под чужую дудку. Впрочем и в этом расчете можно иногда ошибиться. Обезличенная тупость и неразвитость смысла не всегда служат гарантией покорности, которая ожидается от них так доверчиво. Но если бы было и так, неужели же это идеал брака? Что же в таком случае приобретает чрез него мужчина, как не старшую служанку в доме, кормилицу или наложницу? Напротив, если каждый из супругов вместо того, чтобы быть ничем, представляет собой нечто самостоятельное, если они горячо привязаны друг к другу и уже в самом начале не разделены слишком резким несходством, то постоянное участие в тех же самых делах при помощи личной симпатии развивает в каждом из них скрытую наклонность интересоваться теми предметами, которые вначале были интересны только для другого. Это ведет к постепенному уподоблению вкусов и характеров между двумя лицами – частью чрез нечувствительную перемену в каждом, по еще более вследствие действительного обогащения обеих натур, из которых каждая присоединяет вкус и способности своей подруги к своим собственным. Это часто происходит между двумя друзьями одного пола, тесно связанными между собою в их обыденной жизни. Тоже было бы во многих случаях, если не в большинстве их, при брачном сожительстве, если бы совершенно разнохарактерное воспитание обоих полов не ставило почти непреодолимых преград к образованию действительных, достаточно солидарных союзов.

Будь это неудобство устранено, тогда, как бы они ни были различны в личных вкусах, все-таки, по крайней мере, в важнейших вопросах жизни полное согласие и единодушие сделалось бы общим правилом. Когда оба супруга одинаково заботятся о важных предметах, помогают друг другу, взаимно ободряют один другого во всем, что относится к этим предметам, то в мелких интересах вкусы их могут расходиться: для них это не составляет большой важности. И здесь-то кладется основание действительной дружбы, более прочной, чем какую могут доставить всякие другие отношения дружбы, продолжающейся чрез всю жизнь, и для каждого из супругов становится приятнее угождать другому, чем требовать личной угоды себе.