Николай Кузанский - Сочинения в 2-х томах. Том 2

Иоанн. Если правильно понимаю, то, как универсум есть единое и большое царство, так и человек есть царство, только маленькое, внутри большого царства, наподобие королевства Богемии внутри Римской, всеобщей империи.

Кардинал. Превосходно. Действительно, человек — царство, подобное царству универсума, но основанное в части универсума. Пока зародыш в лоне матери, он еще не обособленное царство, но с сотворением разумной души, вкладываемой в него при этом сотворении, он становится отдельным царством, имеющим собственного царя, и называется человеком. А с уходом души он перестает быть человеком и царством, тело же, как было до прихода разумной души в универсальном царстве большого мира, так и возвращается в него, подобно тому как Богемия до возникновения своего королевства входила в империю и останется в ней, когда у нее не будет своего короля. Таким образом, человек непосредственно подвластен своему собственному царю, правящему в нем, и лишь опосредствованно подвластен после этого царству мира, но когда еще не имеет царя или когда перестает быть [отдельным царством], непосредственно подчиняется царству мира. В эмбрионе природа, или душа мира, проявляет свою вегетативную силу так же, как в других существах, обладающих вегетативной жизнью; она продолжает проявлять ее иногда еще и у мертвых, у которых растут волосы и ногти: она делает это в них так же, как и в других телах, не имеющих своего царя. А в каком смысле человек есть самостоятельное, свободное и благородное царство, я говорил подробнее в других местах [321] Об уч. незн. II 12, 169; О предп. II 13 — 14; Прост, об уме, особ. гл. 4; 7; 13; 15. , — и прекрасно созерцание, в котором, познавая сам себя, находя в своем, пускай маленьком, царстве все в достатке и без ущерба, видя себя счастливым, если хочет, человек достигает высшего удовлетворения! Здесь пусть это будет затронуто так, как позволило время.

Иоанн. Не сочти за труд к прекрасным сказанным тобой вещам прибавить еще, каким образом максимальный мир, то есть Бог, светится в универсальном.

Кардинал. Глубоко идешь; не знаю, в силах ли я. Впрочем, возьму себе в пособие шар, насколько возможно. В самом деле, видимый шар — образ невидимого шара, существовавшего в уме мастера. Заметь, таким образом, что ум имеет в себе способность создания образов (fingendi) — то есть ум, имея в себе свободную способность мысли, находит искусство обнаружения своего замысла, которое мы здесь назовем мастерством создания образов. Этим искусством обладают горшечники, скульпторы, живописцы, токари, кузнецы, ткачи и подобные мастера. Допустим, горшечник хочет дать внешнее выражение горшкам, глечикам, кринкам и подобным вещам, замысел которых есть в его уме, и видимым образом обнаружить их для того, чтобы в нем узнали мастера. Сначала он стремится подвести под это возможность, то есть изготовить материю, пригодную для принятия формы его искусства; получив ее, он видит, что без движения не может перевести эту возможность в действительность, где она получила бы форму, задуманную в уме, и делает круг, через движение которого выводит из возможности материи изначально задуманную форму. Но одна материя удобнее другой, и никакая возможность не может быть совершеннейшей, почему ни в какой материи нематериальная и мысленная форма не может вылиться в образ истинно как она есть: всякая видимая форма останется только подобием и образом истинной и невидимой формы, которая в уме является самим же этим умом. Точно так же наш шар в уме токаря являлся самим же умом, и когда ум захотел сделать себя видимым в форме, которую он замыслил и замыслу которой себя уподобил, то он приготовил материю, а именно дерево, для принятия этой формы, а потом вращающимся движением токарного станка ввел форму в дерево. Итак, шар существовал в уме, и там шар-архетип есть сам же ум; шар существовал возможностным образом в необработанном дереве и был там материей; он существовал в движении, когда его переводили из потенции в действительность и был там движением. Причем в действительность перешла его [заранее существовавшая] возможность, так что действительным образом он существует через определение и ограничение возможности, которая определена действительным образом так, что получился осязаемый шар. Этот пример из человеческого искусства поможет тебе построить какое-то предположение о божественном творящем искусстве. Правда, между божественным творчеством и человеческим деланием такая же разница, как между творцом и творением. Божественный ум, замышляющий в себе мир — и этот замысел есть сам же ум, равный замыслу, — можно назвать миром-архетипом. Бог захотел обнаружить и сделать осязаемой красоту своего замысла. он сотворил потенцию, то есть возможность стать прекрасным миром, и движение, посредством которого мир выводился бы из своей возможности, чтобы стать этим видимым миром, где возможность быть миром определилась действительным образом так, как хотел Бог и как она смогла стать.

Иоанн. Под возможностью стать, потенцией, или матерней ты понимаешь то, из чего возник мир, как шар из дерева?

Кардинал. Ни в коем случае. Просто из модуса, называемого потенцией, или возможностью стать, или материей, мир перешел в модус, называющийся действительным бытием, поскольку в действительности не возникает ничего такого, что не могло стать; ведь как станет то, что не могло стать? Материя, будь она чем-то действительным, непременно была бы [до возникновения мира] или вечностью, или созданием вечности. Но материю никак нельзя назвать ни вечностью — потому что вечность есть Бог, который [уже] есть [в действительности] все, что может быть, и тем самым не есть материя, то есть потенция, возможность стать, или изменчивость, — ни созданием вечности, потому что, будь она возникшей, она бы и могла возникнуть, так что возможность стать, или материя, возникала бы опять из материи, то есть из самой себя, что невозможно. Словом, материя не есть что-то действительное, а что становящаяся вещь возникла из материи, говорится только в том смысле, что она могла стать. Божественный ум ведь и не был бы всемогущим, если бы мог делать что-то только из чего-то другого; сотворенный ум, вовсе не всемогущий, делает это каждодневно.

Иоанн. Ты не отрицаешь возможности стать, хотя возможность стать чем-то не есть действительное бытие. Но она и не совершенное ничто, потому что из ничто ничего не возникает! А поскольку она и не Бог, и не что-то действительное, и не из чего-то, и не ничто, она [возникает непосредственно] из ничто. Возникла она не своей силой, потому что сотворить себя из ничто не может. Значит, она явно творение Бога.

Кардинал. Прекрасный вывод. Признать, что все должно быть так, [тебя] заставляет [твой] живой разум, хоть он и не видит, как бы ему это представить. И в самом деле, как понятие о Боге превосходит всякое понятие, так понятие о материи ускользает от всякого понятия [322] Ср. Об уч. незн. I 8, 132; Охота за мудр. 12, 31. Антично-средневековая материя оставалась неопределимой по определению. .