Николай Кузанский - Сочинения в 2-х томах. Том 2

Альберт. Как ты знаешь, отец, я приехал к вам, движимый благоговением, чтобы наш папа Пий, ты и другие кардиналы больше узнали меня, а я в чем-то усовершился. Найдя сейчас в городе светлейшего герцога Иоанна, моего любимого родственника, и увидев, как после нашего общего дружеского разговора он углубился в чтение книжки об игре в шар, я очень увлекся и игрой, и книжкой и попытался что-то усвоить в меру своих отроческих способностей. Мне только . показалось, что ты не объяснил там мистический смысл кругов области жизни. Прошу у тебя поэтому о милости, не презримою неспособность вместить такие таинственные вещи, изложи их, чтобы, когда буду ученее, я вспомнил о том, что от тебя слышал, и, даст Бог, стал совершенней.

Кардинал. Мне радостно видеть тебя с твоим братом Вольфгангом в этом городе. Твой отец, светлейший граф палатинский и герцог баварский, долгие годы очень любил меня и показывал любовь на деле [331] Об Альбрехте III выше, с. 447. ; видеть, как такой друг продолжает жить в прекрасных, превосходно и благородно образованных и ученых сыновьях, мне необыкновенно приятно. Все, что смогу, охотно тебе передам. Из игры в шар тебя интересуют вещи, которые при первом слышании ты, возможно, не сумеешь осмыслить, но все-таки увлечешься, и удивление поможет тебе как бы через силу вобрать в себя возвышенные вещи, с помощью которых ты сможешь свободнее взлетать ко всему познаваемому. Но надо, чтобы ты открыл око ума и всецело поднял свой взор, больше видя, чем слыша то, что я буду говорить.

Альберт. Сделаю все, что позволят природа и способности.

Кардинал. Мистический смысл кругов... Чтобы усвоить его, закрепи в своей памяти вот какое положение: больше или меньше того, что во всем и в чем все, ничего не может быть; поэтому в нем прообраз (exemplar) всего.

Альберт. В памяти у меня это положение уже закрепилось, но чтобы ум увидел его истинность, оно требует пояснения.

Кардинал. Хватит краткого. Вот оно: разве может что-то быть меньше того, что во всем, или больше того, в чем все? А если ничто из всего ни меньше, ни больше его, то все с необходимостью есть нечто образованное (exemplata) этим единым прообразом.

Альберт. Кратчайшее объяснение! Действительно, я достовернейше вижу, что поскольку образованное имеет все только от своего прообраза и у всего один прообраз, который во всем и в котором все, то доказательство ясно, — остается только убедиться в единственности прообраза всего образуемого многообразия. Ты подвел меня к высокому созерцанию.

Кардинал. Умом ты ясно усматриваешь, что образоваться может только то, в чем есть прообраз.

Альберт. Безусловно.

Кардинал. Но как же оно образуется, если не содержится в том же своем прообразе? Ведь если оно образуется вне (extra) своего прообраза, разве в нем сохранится тот же образ?

Альберт. Беспрепятственно вижу это. В самой деле, образуемое обязательно должно содержаться в своем прообразе, иначе оно не истинно образуемо. Тем самым ясно понимаю, что прообраз обязательно есть во всем образованном, а образованное содержится, или пребывает, в прообразе.

Кардинал. Итак, прообраз есть во всем образованном, и в нем — все образованное. Значит, ничто образованное не меньше и не больше его! Выходит, все образованное образовано от единственного прообраза.

Альберт. Понятно, что это истинно так.

Кардинал. Причем не требуется, чтобы для множества образов было много прообразов; достаточен один бесконечный. Прообраз по природе предшествует образуемому, а раньше всякого множества — единство, прообраз всякого образуемого множества. Поэтому, будь даже много прообразов, так или иначе их прообразующему множеству обязательно предшествовало бы единство, так что многие прообразы все равно не были бы первыми прообразами, а только чем-то образованным от первого прообраза. Итак, может быть только один первый прообраз, который во всем образованном и в котором все образованное.

Альберт. Ты доказал мне, что я хотел понять; теперь мне ничто не мешает видеть единство началом всякого множества, откуда я усматриваю единственность прообраза всего образуемого.

Кардинал. Я как-то говорил, что единство есть прообраз всех чисел, то есть всего множественного, или множества: во всяком числе ты видишь единицу и всякое число содержится в единице, ведь всякое число едино — двоица, троица, десятка и так далее; каждое число есть единое число, а никакое число не могло бы быть единым, если бы в нем не было единицы и если бы оно само не содержалось единицей.

Альберт. До сих пор я не обращал на это внимания; десятка казалась мне больше единицы и потому не содержащейся в единице. Но сейчас я понимаю, что десятка — единая десятка, а это невозможно, если она не содержится единицей.

Кардинал. Тебе надо еще заметить, что единица не может быть ни меньше, ни больше. Что не меньше, ты сразу признаешь [332] О единице как наименьшем Уч. незн. I 5, 13 — 14. ; что не больше, тоже поймешь, заметив, что быть больше одного уже не значит быть одним; посмотри на десятке: если увидишь ее увеличенной или уменьшенной, уже не увидишь десятки. Опять-таки это свойство у всякого числа от единицы, поскольку число образовано единицей как своим прообразом.

Альберт. Предпосланное тобой положение похоже на ключ к пониманию сокрытого, когда ищущий умеет его правильно приложить.

Кардинал. И приложить нетрудно. Скажем, если я буду спрашивать по порядку, простой расспрос приведет тебя к пониманию истинного. Например, я спрошу, считаешь ли ты, что все видимое тобой в качестве чего-либо существует? Думаю, скажешь, что все существует.

Альберт. Раз чем-либо является, должно и существовать [333] Ср. Платон. Софист 237d. .

Кардинал. В существующем нет ли самого по себе бытия?

Альберт. Разумеется; если бы в нем не было самого по себе бытия, как бы еще оно существовало?

Кардинал. Все существующее существует в бытии, не так ли?

Альберт. Вне бытия оно конечно же не существовало бы.

Кардинал. Значит, бытие есть во всем существующем и все существующее существует в бытии.

Альберт. Не вижу ничего более достоверного, чем то, что это же простейшее бытие есть и прообраз всего существующего.

Кардинал. Оно — абсолютное бытие, которое мы считаем творцом всего, что есть.

Альберт. Кому не будет ясно, что сказанное тобой действительно так?

Кардинал. Сходным образом ты в одушевленном существе видишь душу и вместе одушевленное существо в душе, а в справедливом справедливость и справедливое в справедливости, равно как в белом белизну и белое в ней, и вообще во всем конкретно определившемся абсолютное и конкретно определившееся в абсолютном. Человечность в человеке, и человек в человечности.