Николай Кузанский - Сочинения в 2-х томах. Том 2

Альберт. Ясно вижу, что все должно быть так, но воображение не схватывает, как это получается. В самом деле, кто представит, что одно — в другом и это другое — в том же первом?

Кардинал. Этого не вообразить потому, что сила воображения кончается на количественном: неколичественное воображению непостижимо, и чтобы содержащее было в содержимом, воображение, обращающееся к пространству, которое количественно, не вмещает. Для него это похоже на то, как если бы сказали, что чье-то пребывание в доме есть пребывание дома в нем. Но око ума, глядя на умопостигаемое, которое выше воображения, не может отрицать, что в самом по себе бытии, которое выше воображения, содержится все, в том числе и воображение, причем и бытие тоже с необходимостью пребывает в содержимом им.

Альберт. Вижу, что это необходимо так, И мне приходит в голову один ясный пример. Все постигаемое чувством и воображением находится по сю сторону субстанции, называется акциденцией и не обладало бы самостоятельностью, если бы не содержалось субстанцией. Тем самым то, что содержит собой акциденции, должно быть внутри акциденций той самостоятельной основой (substare), на которой они стоят. Таким образом, субстанция, имея умопостигаемую природу и поднимаясь над чувством и воображением, содержит все свои акциденции и она же существует в содержимом, а пребывание акциденций в том их субъекте (subiecto), каким является субстанция, есть не что иное, как пребывание субстанции в акциденциях. Причем я усматриваю здесь тем больше истинности, что акциденции ведь пребывают в своем субъекте, или субстанции, не как в каком-то пространстве, потому что пространство не субстанция, а акциденция.

Кардинал. Рад, что у тебя такая крепость умственного взора. И когда ты дойдешь в этом рассмотрении до разумной души как субстанции всех ее сил и потенций, ты тоже увидишь, что она их содержит и она же пребывает во всех своих силах и потенциях.

Альберт. Я начинаю ощущать вкус этой сладостной науки. Буду упражняться в ней, чтобы приобрести навык. Но не хочу слишком задерживать тебя на этом, для меня необходимом, отступлении, и дальше ты можешь переходить к намеченной теме.

Кардинал. По-моему, ты теперь легко понимаешь эту область живых: во всем живущем обязательно есть жизнь и живущий — в ней; жизнь подобных Христу, то есть всех в области жизни, такова, что жизнь, которая есть Христос, — Он ведь говорил: «Я есть Жизнь» [334] Иоан. 11, 25; 14, 6 («путь, и истина, и жизнь») . — есть во всех живущих там, и все они живут в жизни, которая есть Христос. Жизнь Христа есть прообразующая форма всех там живущих, а они образованы этой формой.

Альберт, Хорошо понимаю, что всякий живущий христианин должен быть таким, как ты говоришь: жизнь Христа должна быть в Нем, а Он — в его жизни.

Кардинал. Жизнь области живых изображена фигурой, которая, как видишь, округла. Ее круги имеют один и тот же центр. Круги — фигуры округлости. Округлость — круговращение вечноподвижной и нескончаемой жизни. Во всем округлом необходимо должна быть округлость, в которой пребывает и само же округлое. Дальше. Не может быть никакого знания и не может быть никакого бытия чего бы то ни было округлого, то есть постоянного (perpetxui) [335] См. I, 16 и прим. 9. , кроме как от центра, вокруг которого идет его вечное вращательное движение: без центра постоянство и движение нескончаемой жизни, которая в своем равенстве соотносится с самотождественностью центра, и не существуют, и. не познаются. Такое положение занимает центр, Христос, в отношении всех круговращений. Круги изображают движение жизни. Более живое движение обозначено кругами, более близкими к центру, то есть к жизни, поскольку жизнь есть то, чем является этот центр, ни больше, ни меньше которого не может быть: им содержится всякое жизненное движение, которого нет вне жизни, ведь если во всяком жизненном движении не будет жизни, оно никак не будет жизненным. Причем его движение, в котором жизнь живущих, есть вместе круговращательное и центральное. В самом деле, чем ближе круг к центру, тем быстрее он может обращаться вокруг себя; круг, который так же круг, как и центр, может поэтому обернуться в мгновенном «теперь», тем самым его движение будет бесконечным. Однако центр — неподвижная точка; значит, движение будет максимальным, то есть бесконечным, и вместе минимальным. В нем тождественны центр и окружность. И мы называем его жизнью живущих, в своей устойчивой вечности свертывающим всякое возможное движение жизни.

Альберт. Понимаю: ты хочешь сказать, что малость кругов изображает более быстрое, или живое, движение жизни, поскольку они ближе к центру, жизни живущих. Но скажи, почему ты начертил девять кругов?

Кардинал. Известно, что одни быстры движениями разума, другие медлительны, но по-разному, как на опыте показывает различие способностей: одни располагают такой подвижностью, что стремительно пробегают путь рассуждения, другие малоподвижное и с трудом когда-либо в чем-либо успевают. Христос, ваш жизнь, есть и премудрость (sapientia), питательное знание (sapida scientia). Это знание, поскольку питательно, оказывается живым восприятием. Интеллектуальная жизнь и есть это восприятие премудрости, принятие питающего нас знания, и каждое живое разумное движение имеет целью увидеть причину своей жизни, напитаться бессмертием премудрости, не придя к которой разум и не живет, потому что не прикоснулся к основе своей жизни. Бог дарит эту жизнь, которую, однако, никто не увидит, если не явит Христос, Сын божий: явить должен только Он, потому что только Сыну дано явить в Отце Отца, а Христов и наш Отец один — само отечество [336] Еф. 3, 15 («от Которого именуется всякое отечество») . , которое во всех отцах и в котором существуют и содержатся все отцы. Чтобы еще яснее увидеть, что Он являет отца, вспомни, что Он есть истина: Он сам называл себя путем и вратами, дверью, жизнью и истиной [337] Иоан. 10, 1 и выше прим. 3. ; надежное и истинное явление может совершиться только через истину, наоборот, ложь путает и сбивает с пути, и в ней винят обманчивого соблазнителя — дьявола: богосыновство в Христе являет само себя, потому что Он истина, и кто истинно видит Христа, тот видит в Нем Отца и его в Отце. А круги — ступени этого видения. В каждом круге виден общий для всех центр, ближе в ближних, отдаленнее в далеких. Вне круга, где нельзя видеть центр, видимый только изнутри круга, не увидеть жизнь живущих, свет духовных светов. Бродящие во мраке и смертной тени лишены жизни, как лишен жизни зрячий глаз в темноте, потому что видеть — для него значит жить, а лишенный света, он ничего не может видеть, хоть он и здоровый глаз. Душа, хоть и бессмертна, лишившись являющего света, который в Христе, тоже не видит и не может жить духовной жизнью; как чувственное зрение нуждается в являющем чувственном свете, чтобы быть настоящим и живым, так интеллектуальное зрение нуждается в свете духовной истины, если оно должно видеть, то есть жить. И вот я изобразил восхождение через девять кругов к десятому, который есть таким образом круг, что вместе и центр, — потому что на десятке кончается всякое число [338] На десятке кончается число — см. Предп. I 3. .