Дитрих Гильдебранд - Метафизика любви

Если я полюбил такой любовью другого человека, то другого человека я не просто меньше люблю – я его вообще больше не люблю супружеской любовью.

Правда, неверность прежде всего заключается в лишении человека любви, в прекращении любовного интереса к человеку, которое означает взятие назад слова, данного этой любовью. Все это может иметь место уже тогда, когда любовь прекращается по какой-нибудь другой причине, не связанной с любовью к другому человеку. Однако этот случай неверности, связанной с «новой» любовью, который мы уже обсуждали в главе XII с другой точки зрения, более серьезен. Здесь имеет место более специфичная неверность, она больше противоречит слову любви, которое было раньше дано любимому человеку. Разумеется, о неверности здесь можно говорить только в том случае, когда прекращение любви односторонне. Если оба человека перестают любить, то это не является неверностью по отношению друг к другу.

Однако даже если и не принимать это во внимание, все равно необходимо решительно подчеркнуть, что прекращение любви и обращение новой любви на другого человека является неверностью только тогда, когда это прекращение не имеет другой причины, кроме непостоянства любящего, его скатывания на периферию, что также является существенной причиной отказа от любимого ради пробудившейся любви к другому человеку. Но если любящий обнаружил, что любимый не тот человек, за которого любящий принимал его, если он ясно видит, что они не столь духовно близки, как он думал, либо сам любимый оказывается неверен или проявляет такие черты своего характера, что любящий уже не может считать желанным брак, к которому стремятся в такой любви, – то отказ от любви будет совершенно законным и не будет означать неверность или недостаток верности. Более того, здесь совсем не будет речи о требовании верности судорожно цепляться за такую любовь, что было бы вышеупомянутой ложной верностью.

Как уже отмечалось, мы говорим здесь исключительно об обязательстве, возникающем из взаимной любви между мужчиной и женщиной. Эта взаимность предполагает не только то, что оба человека любят друг друга, но и то, что они признались друг другу в своей любви.

После помолвки возникает новое обязательство. Поскольку здесь к взаимной, высказанной любви добавляется также сознательное решение, «обещание» жениться. Конечно, потенциально уже в полностью расцветшей любви заключено желание вступить в брак, еще до всякого признания и уверенности в том, что другой человек ответит взаимностью на нашу любовь – и это, естественно, достигает новой ступени актуализации во взаимно высказанной любви. Но в помолвке ко всему этому добавляется еще обещание, являющееся источником нового обязательства. Нет необходимости подчеркивать, что в согласии на брак и тем более в его осуществлении возникает общность, которая, как уже упоминалось, заключает в себе новые обязательства и требования. Однако требования верности, вытекающие из брака, не являются здесь нашей темой – нас интересуют только те, которые связаны со взаимной любовью.

Прекращение любви к одному человеку и обращение ее на другого представляет собой, как уже сказано, радикальнейший пример неверности (как мы уже неоднократно отмечали, за исключением того случая, когда прекращение любви объективно обосновано, оправданно и даже в определенном смысле обязательно).

Верный любящий не только предан своей любви тогда, когда он нисколько не разочарован в любимом человеке и не влюблен в другого, но он и избегает всего того, что несовместимо с верностью, например флирт, оказывание определенных знаков внимания другому, попытка влюбить в себя другого человека либо наслаждение всем этим, если это происходит само по себе. Все это противоречит логосу взаимной любви между мужчиной и женщиной и представляет собой определенную неверность. Если же дело зашло так далеко, что мы предпочитаем кокетничать с другим, а не быть вместе с любимым человеком, если мы наслаждаемся такой «игрой» больше, чем обществом любимого, то это несомненный признак того, что наша любовь больше не существует как нечто актуальное и, хотя она и не обязательно «умерла», тем не менее в значительной мере ослабла. Ибо такая ситуация невозможна в подлинно актуальной, живой любви.

Совсем другой «неверностью» по отношению к любимому будет тот случай, когда партнер поддается чувственному искушению и вступает в интимные отношения с другим человеком. Это чаще всего приводится как типичный пример неверности в браке. Также и эта форма нарушения брака, когда супруг или супруга не обязательно перестают любить свою половину, является типичной неверностью, не говоря уже о грехе fornicatio (прелюбодеяния).

Однако это касается mutatis mutandis и нашей проблемы, т.е. неверности в рамках союза взаимной любви до брака, даже до помолвки. Мы не говорим здесь о тяжком грехе прелюбодеяния, грехе нечистоты. Но здесь уже и помимо этого – что часто недостаточно понимается – имеет место подобная несостоятельность по причине чувственности, уступка соблазну, измена любимому человеку. Разумеется, это далеко не такой тяжелый грех даже с точки зрения верности, как измена после помолвки или заключения брака. Однако таинство физической близости в половой любви столь глубоко, что и грех чистой чувственности представляет собой нечто несовместимое с союзом взаимной любви, «предательство» по отношению к любимому.

Это вытекает уже из того, что любой истинно любящий ощущает это как предательство по отношению к любви, как несправедливость по отношению к любимому человеку, даже если он вообще не видит всего таинства чувственной сферы и подлинного смысла физического единства, а тем самым и греха нечистоты. Но такой человек и не способен по-настоящему любить. Ибо настоящая влюбленность предполагает понимание глубокого значения и таинства физической близости, или чувственной сферы. Истинно любящий, понимающий это, может, конечно, по человеческой слабости пасть. однако он будет просить любимого человека о прощении, он будет ощущать это как кощунство, а также как предательство по отношению к любимому, не говоря уже о том, что он будет раскаиваться в этом как в грехе.

Подлинно верным будет тот человек, который не только ясно понимает это, но и борется со всеми подобными искушениями, прежде всего из любви к Богу, но также и из любви к любимому человеку. Здесь нам ярко сияет нравственная красота верности. Никакие соблазны мира сего не заставят его изменить любимому.

Совершенно очевидна нравственная ценность верности, свойственной позиции человека, который полностью осознает обязательство, связанное со взаимной любовью, и любовь которого не ослабевает в результате привычки, притупления чувств, непостоянства и, в еще меньшей степени, в результате постороннего влияния.