Коллектив авторов - Опыт словаря нового мышления

Индивидуализм не отрицает принадлежности человека к разнообразным социальным общностям и значимости этих общностей для индивида. Сама принадлежность к социальным группам и разнообразные формы участия индивида в разнообразных коллективных формах общественной жизни удовлетворяет важнейшие потребности человека. Индивидуальность не дана человеку от природы, а формируется им самим в процессе выполнения разнообразных социальных ролей внутри различных человеческих общностей - родительской семьи, компании сверстников, собственной семьи, производственного коллектива, тех социальных групп (нации, партии, общества, человечества), ценности которых индивид разделяет и утверждает в собственной активности. Развиваясь, человек формирует социальные связи со все более широкими общностями людей. В нормально организованном обществе каждая из этих связей создается человеком по своему свободному выбору, в соответствии с собственными потребностями и ценностями. Уникальная последовательность значимых выборов определяет уникальную конфигурацию социальных связей индивида. Психологически индивидуализм является не ощущением индивидом самого себя не принадлежащим ни к какой социальной группе (такое ощущение скорее может быть охарактеризовано как аутизм), а переживанием уникальности своих связей со всеми общностями, с которыми индивид себя идентифицирует.

Индивидуализм утверждает веру в возможность отдельного человека влиять на окружающий мир, изменяя его в соответствии со своими индивидуальными образами и ценностями. Поэтому в противоположность общепринятым в советской философии недавнего времени взглядам индивидуализм не связан с процессами отчуждения и даже противоположен им по своему содержанию. Отчуждение человека от своей социальной роли, а общества - от государства получает свое идеологическое отражение не в индивидуализме, а, напротив, в противоположных ему системах взглядов (коллективизм, национализм, этатизм и т.д.), доходящих до своей наиболее последовательной реализации в тоталитарной государственности. Поэтому естественно, что ценности индивидуализма являются основными объектами идеологической атаки в любой политической доктрине, придающей верховное значение социальным общностям национального, конфессионального или классового порядка. Индивидуализм наряду с «абстрактным гуманизмом» и «космополитизмом» был главным жупелом и в тоталитарно-коммунистической идеологии сталинско-брежневского образца.

Типологически сходным с нынешней общественной ситуацией в СССР является тот важнейший для европейской мысли перелом в понимании человека, который произошел в эпоху Возрождения. Догматическое сознание, в котором значение индивидуальности перед лицом высшего существа было редуцировано до единственно значимого критерия - личной преданности, сменилось расцветом ренессансного гуманизма, в котором абстракции «Бога» и «человека» были вытеснены любовным постижением бесконечного разнообразия индивидуального бытия, а чувственная реальность человеческой жизни стала более важной и в конечном итоге - самоцельной смысловой ее сущностью. Конечно, подобная ломка в понимании основополагающих реальностей никогда не обходится без борьбы, в которой - независимо от воли ее участников - ярчайшим образом проявляются их индивидуальности. Ни одна победа в этой борьбе не является окончательной, возможности углубления в бесконечную конкретность человеческой индивидуальности не могут быть исчерпаны никакой научной, идеологической или художественной конструкцией. Победа ренессансного гуманизма вылилась в сложившиеся к концу XVIII, XIX веков просветительские представления о «человеке вообще», человеке как таковом. Их абстрактная успокоенность не могла соответствовать растущей сложности и динамизму человеческого бытия. На рубеже веков просветительскому классицизму была противопоставлена романтическая трактовка индивидуализма, сосредоточенная на образе мятущегося и бунтующего человека-героя, противопоставленного деиндивидуализированной «толпе». Для нас, имеющих дело с наследством этой эпохи, уже вполне очевидна та роковая абстрактность, которой в свою очередь оказалась наделена и романтическая идея, несущая в себе зародыш культа личности.

В развитии советской идеологии своеобразно повторились некоторые из этих этапов. В послереволюционные десятилетия абстракции класса, масс, народа полностью заслонили конкретность живого «я». В конечном счете это вело к полному растворению личности в коллективе, к разрушению возможностей личного творчества и индивидуальной инициативы, к формированию катастрофической для общественного и индивидуального развития человека презумпции заменимости. Человек, отождествленный с винтиком государственной машины, в любой момент мог быть вывинчен, проверен, переплавлен, заменен, выброшен… Подобно техническим характеристикам механических деталей, индивидуальность людей характеризовалась универсальными анкетными параметрами. «Социальное происхождение», «социальное положение», «национальность», «образование» априорно считались абсолютно валидными критериями профессиональной и социальной эффективности, важно было лишь установить их с полной надежностью. Презумпция заменимости («незаменимых у нас нет») стала философской основой массовых репрессий, из нее следовало, что уничтожение людей является страшным лишь для них, но не для общества, не для машины в целом, любой винт в которой может быть заменен другим с идентичными социальными характеристиками.

Нетерпимость к индивидуальности, антииндивидуализм представляет собой, видимо, необходимую психологическую подоплеку административной системы. Обращение с человеком как с вещью является условием самого ее существования, пренебрежение индивидом дублируется на каждом из бесчисленных ее уровней. На всех них, больших и малых, один человек управляет другими, подавляя их и свою собственную человеческую сущность. Отрицание ценности и уникальности отдельного человека, паническое отношение к чувствам другого вместе с бессознательным недоверием к самому себе, порождающим всеобщее избегание ответственности, сильнейшая и тоже бессознательная конкурентность - все это частные проявления единого психологического синдрома деиндивидуации. Подобно специальному горючему, предназначенному для какой-то одной давно устаревшей машины и больше ни на что не годному, синдром деиндивидуации был идеальным психологическим питанием для политических механизмов административной системы.

Доминирование абстрактно-государственных интересов преодолевается решительным поворотом в сторону индивидуальных, семейных, групповых и коллективных форм человеческой жизни. Первостепенное значение получают личностные, индивидуальные, неповторимые качества человека. Демократия как механизм свободного, сознательного выбора, в котором каждый отдельный голос имеет свой определенный вес, является социальным воплощением идей индивидуализма. В демократическом обществе поле общественного сознания заполняется множеством ярких, не похожих друг на друга индивидуальностей. Их диалог и свободная конкуренция между ними обеспечивают возможности расширения сознания и противодействуют заполнению его очередной раздувшейся личностью. Именно индивидуализм, предоставляющий благоприятную основу для развития множественности индивидуальностей, гарантирует от культа личности.