Владимир Шохин - Философская теология: дизайнерские фасеты

Критерию аподиктичности в строгом смысле соответствуют только первая разновидность, так как заключения в дедуктивных умозаключениях полностью содержатся в посылках и следуют из них с необходимостью, а потому, если посылки истинны, то и заключение из них гарантированно истинно. Дедуктивные умозаключения обычно делят на правильные формально (valid) и правильные содержательно (sound). Объем первого класса шире объема второго. Например, к первому классу можно отнести и такое абсурдное умозаключение, как: 1) все горожане — китовидные дельфины; 2) петербуржцы — горожане; 3) следовательно, они — китовидные дельфины. Разумеется, абсурдной является посылка (1). Ко второму классу относится умозаключения и с содержательно правильными посылками, такие, как: 1) все братья — лица мужского пола; 2) Сергей — брат; 3) следовательно, он — лицо мужского пола. Чаще всего дедуктивные умозаключения, как и в приведенных случаях, используются для атрибуции определенной родовой характеристики виду этого рода или отдельному экземпляру. Но не только. Очень современное по «материи» умозаключение типа: 1) Петр может быть счастлив тогда и только тогда, когда зарабатывает много денег; 2) сейчас он не зарабатывает много денег; 3) следовательно, сейчас он несчастлив — также относится к дедуктивным.

Теистические обоснования к дедуктивно правильным доказательствам относиться не могут. Так, например, известный аналитический философ и теолог Дейл Ретш совсем недавно предложил считать, что знаменитый телеологический аргумент можно записать и как дедуктивный:

1) некоторые вещи в природе (или и сама природа, космос) обнаруживают признаки замысла;

2) признаки замысла не могут продуцироваться или даже направляться самими природными факторами;

3) следовательно, некоторые вещи в природе (или и сама природа, космос) продуцированы разумным замыслом и, конечно, он требует соответствующего Актора [84] См.: URL: http://plato.stanford.edu/entries/teleological-arguments/#DedDesArgSch2 (дата обращения: 10.12.2015). .

Здесь все признаки правильного с формальной точки зрения простого категорического силлогизма, однако посылка (2) обнаруживает признаки классической ошибки petitio principi, которая называется «предвосхищением основания вывода», а в индийской логике обозначалась как sādhyasama — «равное доказываемому». В самом деле, требуется как раз доказать, что целесообразность «некоторых вещей в природе» никак не может быть объяснена природными причинами, а здесь то, что нуждается в доказательстве, трактуется как само доказательство. Этот пример был приведен не случайно. Во-первых, телеологическое обоснование существования Бога — одно из самых сильных в распоряжении теиста. Во-вторых, оно наглядно показывает, что неприятие этого обоснования, при всей его силе, не ведет к противоречиям и абсурду (каковые имеют место при реальных дедуктивных умозаключениях — таких, как неприятие того, что Кай — как человек — смертен или того, что медь — как металл — должна быть теплопроводником). А потому то, что теологическое обоснование никак не проходит в содержательно правильные дедуктивные доказательства, говорит о многом. Но я не помню, чтобы кто-то из современных западных теологов с именем, кроме Дейла Ретша, попытался его сформулировать как дедуктивный (индийские теисты, правда, это делали [85] Философы школы ньяя отстаивали веками силлогизм, в соответствии с которым все природные вещи должны быть произведены Божеством-Ишварой, подобно тому как искусственные вещи производятся ремесленниками — вследствие того, что они имеют части, а все составное должно быть по определению кем-то произведено. На это индийские антитеисты (прежде всего буддисты) возражали, что произведенность всего составного сама еще нуждается в доказательстве (наяики возражали, что они не могут, в свою очередь доказать, что дело обстоит не так). Изложение всех витков этой дискуссии содержится в очень квалифицированной монографии: Vattanky J. Development of Nyaya Theism. New Delhi, 1993. ). Другие обоснования, считающиеся «самыми основными» (см. выше) — онтологическое и космологическое — относят к дедуктивным гораздо чаще (первое — практически всегда). Но и к их посылкам применима «нейтрализация» через обнаружение все того же принципа petitio principi, притом (если это, конечно, можно измерять) еще в большей мере, чем в случае с обоснованием телеологическим. Так же будут выглядеть и обоснования второго ряда (начиная с этического), если их записывать силлогистически. Из этого с большой вероятностью следует, что мы вряд ли найдем хотя бы одно теистическое обоснование, которое можно было бы назвать убедительным дедуктивным доказательством (говоря совсем осторожно, пока они еще не проявились).

Индуктивные умозаключения отличаются от дедуктивных тем, что истинность заключения в них не следует с необходимостью из истинности посылок и они могут быть поэтому только более или менее вероятными, и именно поэтому не все логики готовы их признавать доказательствами в том же смысле, как дедуктивные. Но умозаключения, считающиеся индуктивно сильными, считаются индуктивными доказательствами. Приводя снова актуальный умозрительный пример, можно выстроить индуктивно сильное умозаключение следующего типа:

1) Жан-Клод Реньяр является убежденным противником ближневосточной эмиграции и контроля Евросоюза над Францией;

2) он голосовал в первом туре на региональных выборах 2015 г. в Кале;

3) 90 % избирателей с его взглядами в Кале отдали свои голоса «Национальному Фронту»;

4) следовательно, Жан-Клод Реньяр голосовал на этих выборах за «Национальный фронт».

Очевидно, что заключение из этого умозаключения относится к классу индуктивно сильных, но не аподиктических: Жан-Клод Реньяр мог отдать свой голос и «республиканцам», а то, совсем расслабившись духом, и социалистам.

Некоторые очень авторитетные аналитические философы, например, Ричард Суинберн, убеждены в том, что все без исключения валидные обоснования существования Бога — даже космологическое — относятся к сильным индуктивным умозаключениям и, соответственно, и к индуктивным доказательствам [86] А именно, космологическое доказательство относится по его классификации к достаточным З-индуктивным доказательствам (таким, в котором посылки — в данном случае само существование мира — «увеличивают вероятность заключения»). См.: Суинберн Р. Существование Бога / Пер. М.О. Кедровой. М., 2014. c. 29, 206. . Большинство считают, что если и не все, то уже рассмотренное телеологическое обоснование точно относится к ним. Действительно, это обоснование (о космологическом речь пойдет ниже), прежде всего в его наиболее сильной версии — теории тонкой настройки — гораздо больше похоже на индукцию, чем на дедукцию. Но из того, например, что и люди гораздо больше похожи на обезьян, чем на рыб, еще не вытекает (вопреки массовой квазинаучной идеологии), что они являются разновидностью обезьян. Ведь индуктивные доказательства применимы к статистическим, эмпирическим явлениям, когда вероятность опции А сопоставляется, на основе сопоставления закономерностей, с вероятностью опции В . В случае же с опцией из двух возможностей — за и против признания разумного замысла в мире — мы имеем дело не с выбором из однородных эмпирических возможностей, а с выбором совсем иного порядка — с мировоззренческим, который, конечно, опирается и на интеллектуальную интуицию и на рациональные аргументы, но не на исчисления. Поэтому некоторые атеисты, вопрошающие о том, кто смог промерить как бесконечно малую возможность спонтанной констелляции физических констант после Большого взрыва, необходимой для возникновения жизни и разума во вселенной, задают вопрос правомерный, а обоснование этой бесконечно малой возможности такими аналогиями, как возможность спонтанной координации между закономерностями выпадения определенных чисел во всех казино Монте-Карло [87] Эту аналогию предлагает один из ведущих теоретиков тонкой настройки Уильям Крейг. См.: Davis S. Op. cit. P. 111, 120. , есть не столько вероятностная модель, сколько метафора. Проблематично и обоснование тонкой настройки вселенной через теорему Байеса, которое настойчиво продвигает Р. Суинберн [88] Теорема, названная в честь английского священника и математика Томаса Байеса (1702–1761) — одна из базовых в теории вероятности. Она позволяет определить вероятность события А при условии, что произошло статистически взаимозависимое с ним событие В . : она применяется прежде всего к таким «эмпирическим ситуациям», как желание определить, чем может быть больше обусловлена незапланированная остановка автомобиля — иссякновением бензина в его баке или неисправностью аккумулятора, или кто из нескольких подозреваемых в совершении определенного проступка больше других по объективным данным должен вызывать подозрение, тогда как здесь мы имеем дело с реальностью сингулярной и отнюдь не эмпирической, а трансцендентной. Применение же индуктивного метода к другим обоснованиям существования Бога еще более проблематично.