Витторио Страда - Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

На деле же, несмотря на имевшие место в прошлом контакты Бауэра с Троцким и Рязановым, его политические взгляды – как он сам отмечал в письме Каутскому от 28 сентября 1917 года – совпадали с позицией возглавлявшегося Мартовым «марксистского центра»; особенно близок он был с Федором Даном (позднее ставшим его ближайшим соратником по левому крылу в Социалистическом рабочем интернационале) и его женой Лидией Осиповной (сестрой Мартова), у которых он некоторое время гостил за несколько недель до своего возвращения в Вену [601] Ibid., S. 164. .

«В целом, – писал Бауэр Каутскому через неделю после своего возвращения на родину, – я стою на точке зрения Мартова и его единомышленников. Собственно, меньшевики, по-моему, проводили до сих пор абсурдную политику… Большевики же, с другой стороны, ведут опаснейшую политику авантюр. Переоценка собственных сил… нашла свое полное выражение в тактике Ленина и Троцкого. Фидеистическую иллюзию якобинцев о всемогуществе гильотины заменила в Петербурге столь же фидеистическая иллюзия о всемогуществе винтовки. Интернационалистское крыло меньшевиков между этими двумя крайностями отдало предпочтение мудрой позиции середины. Следовательно, и там [в России. – Дж . М .] справедливость на стороне „марксистского центра“» [602] Kautsky-Nachlass. Internationaal Instituut voor Sociale Geschiedenis (IISG). Amsterdam, D. II. blz. 500. .

Это письмо содержит первую попытку – впоследствии дополненного и подвергнутого существенному пересмотру – анализа русской революции, который уже в зародыше имел склонность к позитивной оценке событий и в дальнейшем все больше контрастировал с позицией Каутского: «Социальные завоевания революции огромны. Сторонники демократии в Англии и во Франции должны понять то значение, которое будет иметь победа или поражение русской революции в деле демократизации Европы» [603] Ibid. . «Уклон» подобной постановки вопроса от стандартной оценки, превалировавшей в среде европейской социал-демократии, очевиден. В равной мере очевидно и то, что Бауэр принимал во внимание существование этого расхождения, так что выраженная им в письме надежда на поддержку Каутского и плодотворное политическое сотрудничество, по всей видимости, начинала принимать характер озабоченности и тонкой дипломатии [604] Ibid., blz. 503 (письмо от 4 января 1918 года). . В то же время напряженность и драматичность как внутренних, так и внешнеполитических условий не могла способствовать формальному преодолению разногласий, характеризовавших отношения социал-демократии Австрии и Германии в довоенный период.

В брошюре «Русская революция и европейский пролетариат» [605] H . Weber . [ O . Bauer ]. Die russische Revolution und das europäische Proletariat. Wien. 1917. См. также: O . Bauer . Werkausgabe. Bd. II, Wien, 1976, S. 39 ff. В этом издании, осуществляемом венским издательством «Ойропа ферлаг» начиная с 1975 года, уже вышли шесть томов (предусмотрено восемь). О. Бауэр (под псевдонимом Генриха Вебера) за несколько недель до Октябрьской революции (предисловие, датированное 10 октября 1917 года, многозначительно посвящается «русским друзьям») вновь развивает концепцию взаимозависимости между русской революцией и европейским пролетариатом, которая излагается во второй части письма к Каутскому. Но на сей раз она связана с беспощадной и недвусмысленной критикой Социалистического интернационала, проявившего свою неспособность повести борьбу за мир и проявить действенную солидарность с русскими революционерами: «Руководство европейским пролетариатом целиком зависит от победы русской революции. И тем не менее Интернационал не способен оказать помощь русской революции!» [606] O . Bauer . Werkausgabe. Bd. II, S. 40.

В последующие месяцы под влиянием Октябрьской революции бауэровский анализ получает более конкретное выражение и углубляется в связи с рядом событий, которые произошли на последнем году существования Австро-Венгерской монархии и результатом которых явилась быстрая политическая эволюция австрийской партии. Речь идет о крупных забастовках рабочих в январе и быстром процессе распада Габсбургской империи в связи с окончательным взрывом автономистских устремлений внутри разных наций [607] См. об этом в публикации: R . Neck . Arbeiterschaft und Staat im ersten Weltkrieg 1914 – 1918. Wien, 1964. . Не случайно поэтому процесс углубления бауэровского анализа ленинизма и событий Октябрьской революции совпадает с моментом созревания условий для решительного разрыва со сторонниками решения национального вопроса в пользу федерализма, традиционно принятого партией с момента включения его в официальную программу на Брюннском съезде 1899 года. И не случайно результатом явился существенный пересмотр Бауэром собственной теории национальности, сформулированной им в основополагающем труде довоенного периода «Национальный вопрос и социал-демократия» [608] См.: O . Bauer . Werkausgabe. Bd. I, S. 49 ff. .

Оставим на некоторое время данный аспект, имеющий принципиальное значение с точки зрения понимания сущности того поворота в политике австрийской социал-демократии, который произошел на стыке последних лет империи и первых лет республики, и обратимся к революционизирующему фактору Октября. Здесь необходимо с самого начала отметить, что данный фактор был не прямой причиной или своего рода детонатором, а скорее катализатором тенденций в политике австрийской партии, ранее уже существовавших. К моменту возвращения Бауэра в Вену предпосылки для такого поворота в политике партии уже существовали (его заслуга заключается в умении использовать эти предпосылки и направлять их к нужным для левого крыла организационно-политическим выводам; это направление в значительной мере отличалось от позиции германской социал-демократии). Ровно двумя годами раньше (21 октября 1916 года) знаменитый «жест» Фридриха Адлера (который четырьмя револьверными выстрелами убил главу правительства Габсбургской империи графа Штюргка, главного виновника осуществления резкого поворота в сторону авторитаризма, начатого роспуском парламента в июле 1914 года) вновь открыл дебаты внутри австрийской социал-демократической партии по вопросу о войне и интернационализме, положившие начало созданию левой оппозиции, тогда еще бывшей в меньшинстве. (За несколько месяцев до этого на общеимперской конференции было опротестовано выдвинутое Фрицем Адлером и группой «интернационалистов» требование поддержать платформу, принятую в Циммервальде [609] См.: F . Adler . Die Erneuerung der Internationale. Wien, 1918, S. 87 ff. (книга содержит статьи Ф. Адлера по поводу «обновления Интернационала», относящиеся главным образом к военному периоду). См. также: E . Collotti . Introduzione а F . Adler . La guerra e la crisi della socialdemocrazia. Roma, 1972. Стенографический отчет об общеимперской конференции, состоявшейся в марте 1916 года, см. в публикации: L . Brügel . Geschichte der österreichischen Sozialdemokratie. Bd. V, Wien, 1925, S. 251 – 258. .)