Герберт Харт - Понятие права

Избавлением от дефекта статичности первичных правил будет введение того, что можно назвать «правилами изменения». Простейшей формой такого правила является правило, дающее власть одному лицу или группе лиц вводить новые первичные правила, регулирующие жизнь остальных членов группы или определенного класса в ее рамках, и отменять старые правила. Как уже отмечалось в четвертой главе, в подобных терминах, а не при помощи теории приказов, подкрепляемых угрозами, следует понимать истоки идеи законодательного введения и отмены новых правил. Правила изменения могут быть очень простыми или весьма сложными. Полномочия, которыми они наделяют, могут быть неограниченными или же ограниченным различными способами. Кроме определения круга лиц, обладающих законодательной властью, правило может более или менее строго определять саму законодательную процедуру. Очевидно, что между правилом изменения и правилом признания будет существовать тесная связь: если существует первое, второе должно будет обязательно ссылаться на законодательную процедуру как отличительную черту всех правил, хотя и не обязательно касаться всех деталей, связанных с процедурой издания законов. Как правило, официальный сертификат или его официальная копия признаются достаточным доказательством того, что данное правило должным образом санкционировано. Если социальная структура настолько проста, что единственным «источником права» признается законодательство, то «правило признания» сведется к установлению факта введения закона в силу в качестве единственного идентификационного знака или критерия действенности правила. Именно так будут обстоять дела в воображаемом царстве Рекса I, о котором говорилось в четвертой главе. Правило признания в данном случае сведется к утверждению, что правом является все то, что Рекс I установил в качестве закона.

Мы уже довольно детально описали правила, которые предоставляют отдельным лицам право варьировать их исходную позицию, определенную в рамках первичных правил. Без подобных правил о наделении полномочиями частных лиц общество утратило бы многие из тех важнейших благ и удобств, которые ему предоставляет право. Наличие подобных правил делает возможным составление завещания, заключение договора, передачу права собственности и многие другие добровольные формы установления прав и обязанностей, которые модернизируют жизнь в рамках права [46]. Кроме того, элементарная форма такого правила, предоставляющего власть, лежит в основании морального института обещания. Очевидно также родство этих правил с правилом изменения, которое лежит в основании понятия законодательства. Как недавно доказано, например, в теории Кельзена, многие особенности институтов договора и права собственности, понимание смысла которых долгое время вызывало затруднение, становятся более понятными, если акт заключения договора или передачи права собственности рассматривать в качестве примера реализации ограниченной законодательной власти частными лицами.

Третьим добавлением к простейшему режиму первичных правил, исправляющим дефект неэффективности его диффузной системы социального давления, могут быть вторичные правила, предоставляющие отдельным лицам право давать авторитетный ответ на вопрос о том, нарушено ли в данном конкретном случае определенное первичное правило или нет. В вынесении такого определения состоит минимальная функция суда, поэтому назовем подобные вторичные правила «правилами суда». Кроме определения тех лиц, которым предоставляется право выносить судебные решения, эти правила должны также определить процедуру, которой необходимо следовать. Как и другие вторичные правила, эти правила расположены на уровень выше по сравнению с первичными правилами: хотя к ним могут добавляться правила, предписывающие судьям выносить решение, эти правила не налагают на них обязательств, но дают им судебную власть и специальный статус, позволяющий выносить решение о нарушении обязательств. Как и остальные вторичные правила, эти правила определяют целый ряд важных правовых понятий, таких, как судья, суд, юрисдикция и судебное решение или приговор. Правила суда не только похожи на другие вторичные правила, но и тесно с ними связаны. В самом деле, система, в которой существуют правила суда, должна в той или иной форме содержать правило признания. Ведь если суды имеют право выносить авторитетное определение по поводу того, нарушено ли в данном случае правило или нет, это решение само по себе не может не рассматриваться в качестве авторитетного определения того, что есть правило. Так, правило, согласно которому выносится судебное решение, оказывается одновременно и правилом признания, определяющим первичные правила через решения суда, которые в данном случае окажутся «источником» права. Разумеется, такая форма правила признания, неотделимая от минимальных функций суда, будет очень несовершенной. В отличие от авторитетного текста, кодекса законов или книги статутов, эти решения не будут сформулированы в общем виде, и их использование в качестве авторитетных указателей на наличие правил будет основываться на довольно зыбких выводах, сделанных на основании решений по конкретным поводам, надежность которых будет сильно зависеть от индивидуальных способностей истолкователя и последовательности позиции судей от случая к случаю.

Разумеется, только немногие правовые системы ограничиваются всего лишь вынесением авторитетного определения по поводу факта нарушения правила. В большинстве случаев ясно, что социальное давление должно быть еще более централизованным. В особенности это относится к запрету на самостоятельное исполнение решений и насильственные действия по отношению к нарушителям со стороны частных лиц. В результате первичные правила обязательства дополняются новыми вторичными правилами, специфицирующими или, в крайнем случае, ограничивающими наказания за нарушения и предоставляющими судьям, установившим факт нарушения правила, исключительное право передавать нарушителей в руки других официальных лиц, в обязанности которых входит осуществление наказания.

Если мы еще раз окинем взором ту структуру, которая возникла из комбинации первичных правил обязательства и вторичных правил признания, изменения и суда, то станет ясно, что таким образом мы не только ухватили важнейшую суть правовой системы, но и получили эффективное средство для анализа того, что в течение долгого времени вызывало трудности как у юристов, так и политологов.

В терминах комбинации этих элементов хорошо проясняются не только такие специфические правовые концепты, как обязательства и права, применимость права и его источники, законодательство, юрисдикция и санкция. Понятия государства, авторитета и официального лица (центральные не только для права, но и для политической теории) также нуждаются в аналогичном анализе, если мы желаем развеять ту неопределенность, которая до сих пор в них присутствует. Причина, благодаря которой анализ в терминах первичных и вторичных правил обладает объяснительной силой, лежит на поверхности. Большая часть недоразумений и несоответствий при анализе правовых и политических понятий происходит из-за того, что этот анализ предполагает отсылку к той точке зрения, которую мы назвали внутренней, то есть позиции тех, кто не только описывает и предсказывает поведение в соответствии с правилами, но и использует эти правила в качестве стандарта для оценки как своего поведения, так и действий других людей. Это требует более пристального внимания к анализу правовых и политических понятий, нежели это обычно считается необходимым. В простейшем режиме первичных правил внутренняя точка зрения реализуется в ее наиболее элементарной форме; эти правила рассматриваются в качестве основания для оценки, обоснования требований им соответствовать и оправдания социального давления и наказания в случае их нарушения. Ссылка на это наиболее элементарное проявление внутренней точки зрения необходима для анализа базовых понятий обязательства и обязанностей. С добавлением системы вторичных правил сфера того, что говорится и делается с внутренней точки зрения, значительно расширяется и приобретает разнообразие. Вместе с этим расширением появляется целый ряд новых концептов, и для адекватного анализа они предварительно также должны быть помещены в подобающий контекст с внутренней точки зрения. Сюда относятся такие понятия, как законодательство, судебное решение, законность, и, в целом, власть права, как частного, так и публичного. И нередко возникает искушение проанализировать эти понятия в терминах обыденного или «научного» дискурса, устанавливающего факты или предсказывающего поведение. Однако в этом случае перед нами открывается только их внешний аспект: для того чтобы должным образом оценить их внутренний аспект, мы должны рассмотреть, каким образом деятельность законодателя по созданию законов, процедура вынесения судами решения, осуществление частной и публичной власти и другие элементы «права в действии» связаны со вторичными правилами.