Лариса Дмитриева - Антропогенезис (эволюция человечества)

И закрывши Его, ударяли Его по лицу и спрашивали Его: прореки, кто ударил Тебя?

И много иных хулений произносили против Него ». [544]

Мы видим, что разъяренная толпа продолжает расти и одержимо требовать казни Христа. Это, казалось бы, должно произвести силовое давление на тех, от кого зависит подписание приговора.

Но, несмотря на растущую ярость толпы, несмотря на, казалось бы, серьезные обвинения в адрес Иисуса, который, мол, является опасным преступником, так как сеет смуту в народе и тем «развращает» его, выводя из повиновения римскому кесарю, « называя Себя Христом Царем », несмотря на такие тяжкие обвинения ни иудейский царь Ирод, случайнооказавшийся именно в тот день в Иерусалиме, ни римский прокуратор Понтий Пилат не… находят никакой вины за обвиняемым и отпускают Его.

Появился второй шанс, более серьезный. Но он также не был принят иудеями. Они продолжали требовать суда и смертного приговора.

Тогда Понтий Пилат, которого никто бы не мог охарактеризовать как человека мудрого и тем более милосердного, вдруг почему-то фактически пытается… спасти Христа, решив… перехитритьиудеев. Он говорит им, чтобы они самисудили Христа. Но разве римский прокуратор не знал, что закон Римской Империи не позволяет суду колониальных народов выносить смертный приговор кому бы то ни было? Конечно же, знал. Пилат знал законы иудеев. Он знал, что они скажут ему именно то, что и сказали: « нам не позволено предавать смерти никого ». Хотя « по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим ». [545]

Сама судьба вышла навстречу народу Иудеи. Но, увы! И этот шанс был отвергнут иудеями, немедленно уличившими Понтия Пилата в его игре. С большей силой они требовали казни.

И тут начинает все туже стягиваться кармический узел двух древних народов, потомков одной из последних ветвей чистых атлантов — римлян и маленького народа, имевшего небольшую примесь арийской крови, — иудеев [546]. Понтий Пилат, похоже, никак не хочет отягчать свою и без того нелегкую совесть. Он не хочет казнить Иисуса, ибо действительно не видит за ним никаких нарушений общественного порядка.

И у римского прокуратора, и у саддукеев, и у фарисеев, и у толпы появился еще один шанс не идти против Самой Судьбы, которая, создавая действительно необычайную ситуацию, словно давала понять, что может совершиться нечто страшное не только для Учителя из Галилеи. Но у иудеев, которых их пророк Моисей, видно, не зря называл «жестоковыйными», дело с пробуждением интуиции так и не сдвинулось с места за полторы тысячи лет.

Но Понтий Пилат, похоже, был менее «жестоковыен». Может быть, он что-то предчувствовал. И потому он вдругвспомнил, что все это невиданное насилие над его священной волейпроисходит в ОСОБЫЙ ДЕНЬ, И У НЕГО ЕСТЬ ШАНС НЕ СОТВОРИТЬ СУД… ВООБЩЕ! « …Итак, наказав Его , — думал Пилат, — отпущу. А ему и нужно было для праздника отпустить им одного узника ». (ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУКИ, гл. 23(16,17).

Это, действительно, был день праздника — особый день для еврейского народа. Много веков назад в этот день Моисей их вывел «из дома рабства» — из египетского государства, где они томились в нищете и бесправии. Этот день был настолько значимым для народа, что даже римские власти, играя в демократию, сделали ему царский подарок: каждый год евреи в этот деньмогли… «нарушить» римский закон и вызволить из тюрьмы любого преступника, даже осужденного Римом на смерть.

Та пятница была ЕДИНСТВЕННЫМ ДНЕМ, когда решал не синедрион, не официальный суд Рима, а НАРОД.

Это уже был не намекСудьбы. Каждому ЛИЧНО был предложеноткрытый выборсказать во всеуслышание: «да» или «нет», «казнить» или «помиловать». Каждый выбирал свою будущую судьбу — свою и потомков.

Это был ПОСЛЕДНИЙ ШАНС.

И не только для иудеев. Для римлян — тоже. Ибо Понтий Пилат был фокусом энергии своего народа, спроецированной на землю, которая решала участь Великого Воплощенного — Сына Света, божественного Аватара. Пилат олицетворял власть Римской Империи, закон и совесть Вечного Рима. Он был звеном, кармически связывающим два народа. Одно мгновение — и узел судьбы мог затянуться настолько туго, что в будущем все участники трагедии, вновь воплощающиеся, и все, кто с ними так или иначе был связан, веками будут пытаться развязать его. Поначалу Пилат как человек, как представитель власти Рима, ведет себя так, что вызывает даже симпатию у нас, читающих Евангелия. Мало того, мы видим, что и Иисус, представ перед Пилатом, дает понять римскому прокуратору, что Он, Иисус, понимает, что Пилат выполняет свой служебный долг, который возложил на него кесарь. (Именно так нужно понимать слова Христа о власти, которая дана Пилату «свыше», что вовсе не должно быть смешиваемо с властью, «данной Богом» для вершения судеб. Такая власть — есть кармический Закон, и лишь Владыки Кармы приводят его в действие. Но, с другой стороны, власть Пилата дана ему… кармически. И в этом смысле она как бы дана свыше. Однако в этом аспекте власть, данную Пилату «свыше», следует понимать не более, чем власть любого судьи или любого начальника отдела, или бригадира, — ведь каждый человек, вновь воплотившись, оказывается кармически в той среде, в той должности, с теми проявленными способностями, которые позволят ему лучше всего выполнить собственную кармическую миссию или кармическую миссию группы людей. Вслушаемся в напряженный диалог Пилата и Иисуса. Пилат спрашивает арестованного Христа (ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИОАННА, гл. 19(10,1 1): « …не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя? ».

Иисус отвечал: « ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше, посему более греха на том, кто предал Меня тебе ».

Я выделила слова затем, чтобы вы обратили внимание на то, что Иисус не говорит Пилату, что он вовсе не несет никакой кармическойответственности за свое решение — казнить или отпустить. Пилат ПОКА менее грешен, чем тот, кто предал Иисуса, кто предал Его судилищу, кто до суда уже требует его казни…

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС БЫЛ ДЛЯ НАРОДА ИУДЕИ ПОИСТИНЕ ФАНТАСТИЧЕСКИМ. В тот день в тюрьме Пилата случайнооказались лишь двачеловека. Да еще каких! Один был человек подлый, низменный — убийца. Другой — тот, чья мудрость была известна всему еврейскому народу, кто никому не отказывал ни в совете, ни в помощи, кто чудесным образом излечивал десятки тяжелобольных людей, а слушающих его учил любить друг друга, помогать друг другу, прощать, быть честными.

Может быть, Пилат и был уверен, что народ Иудеи окажется в безвыходном положении, — ведь только безумец может отдать предпочтение убийце! Может быть, Пилат думал так. А может быть, и не так. Но для него ЭТО УЖЕ не имело значения. Свой выбор Пилат уже сделал в своих мыслях. А действие и мысль (пусть даже сокрытая) не одно ли и то же?