Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Источником состояния богатейших людей Америки в период 1789–1861 гг. были мануфактуры и торговля. Самые богатые жили в северных штатах, в промышленных и торговых регионах. В южных штатах плутократия отсутствовала. Общество там было организовано на патриархальной и иерархической основе. Половина населения принадлежала к африканской расе и содержалась в качестве рабов белыми землевладельцами и плантаторами. Рабство было менее эффективным для капиталистических целей, чем индустриализм, поскольку рабам гарантировалась полная безопасность: защита от болезней, безработицы и тягот, связанных со старостью, тогда как фабричные рабочие Севера в этом смысле были беззащитны. Это давало северному промышленнику дополнительные преимущества перед гуманным рабовладельцем. «Производственные издержки» промышленника были меньше, поскольку он не отвечал за фабричных рабочих, которых уносила болезнь или другое несчастье, то есть рабское положение не давало им никаких преимуществ, в отличие от африканцев на Юге.

Поэтому в экономическом отношении Юг был не столь динамичен, как Север, и, следовательно, был сильнее заинтересован в дешевых промышленных товарах, что в те времена подразумевало импорт из Англии. Северная промышленность не могла успешно конкурировать с английским импортом и требовала высокого протекционистского тарифа. Вокруг тарифа велась политическая борьба в течение трех десятилетий, прежде чем наконец разразилась война.

Когда какой-то вопрос, независимо от сферы его происхождения, достаточно обостряется, чтобы стать политическим , он обрастает и другими мотивами. Поэтому идеологи янки ухватились за идею рабства, изобразив его для масс северных штатов причиной войны. Финансовая эксплуатация труда капиталистами Севера превозносилась как гуманизм, а патриархальная забота плантатора-южанина клеймилась как жестокость, бесчеловечность и аморальность. Идеологическая сторона этой войны предопределила ее будущий ход.

Гражданская война началась по поводу того, могут ли Южные штаты как сообщество, объединенное традиционно-аристократическим мироощущением и экономикой, основанной на мускульной силе, выйти из союза, в котором заправляют янки. Территория янки была организована на финансово-промышленной основе, с использованием в хозяйстве машинной силы. Три десятилетия главным политическим вопросом союза было равновесие в центральном правительстве между представителями Северных и Южных штатов. Юг занимал оборонительную позицию, поскольку Север давил своим богатством, властью и контролем над центральным правительством.

Однако вследствие своего аристократического устройства Юг отправлял непропорциональное количество офицеров в федеральную (central) армию, и к началу войны бóльшая часть военных кадров была сосредоточена на Юге. Героическая, бессребреническая позиция Юга обеспечивала ему огромное преимущество в поле против армий янки, которым военная пропаганда внушила зависть к преимуществам жизни на Юге. Война была состязанием (не последним в истории Запада) между качеством и количеством. Север владел всеми военными производствами, большинством железных дорог и в четыре раза большим населением, доступным для военного использования.

Материальная слабость Юга была слишком велика, чтобы ее можно было компенсировать духовным превосходством на поле боя. Героический дух одерживал победу за победой над превосходящими силами противника. Однако Юг не мог восполнять свои человеческие потери, а янки это делали, в частности за счет немецких и ирландских иммигрантов. Эта война была самой широкомасштабной войной в западной цивилизации вплоть до Первой мировой. Армии исчислялись миллионами, и более миллиона квадратных километров занимал театр войны. Впервые в тактике применялись железные дороги и броненосцы.

Основываясь на своем опыте 150 сражений, Наполеон подсчитал, что на поле боя духовные ресурсы важнее материальных в три раза. Если это так, то поражение Юга было результатом более чем трехкратного материального превосходства янки. Эта война дала Европе много уроков, но в основном ее проигнорировали в европейских столицах, которые по-прежнему пребывали в националистической мелкодержавной фазе и были неспособны мыслить широкими пространствами. Она продемонстрировала огромный военный потенциал Америки — характер янки, с этих пор ставший американским духом, а также неимоверную волю к власти нью-йоркской плутократии. Одним словом, стало ясно, что Америка обладает всем необходимым для мировой державы. Единственной европейской державой, заметившей это, была Англия: только она в то время была способна к широкому пространственному мышлению, и ее отношение к этой войне все время выражалось в, мягко говоря, благосклонном нейтралитете по отношению к Югу. Объявить войну правительству янки Англии помешала только позиция России. Торговые рейдеры южан снаряжались в английских портах, и «Алабама» был даже укомплектован английскими матросами. Но военно-морские силы янки не оставляли Англии шансов. Стало ясно, что Америка прошла тот период, когда ей следовало опасаться вмешательства какой-либо европейской державы в североамериканские или карибские дела. Европейско-российская ситуация в то время не позволила европейским державам уделить основное внимание трансатлантическим проблемам. С учетом такой расстановки сил в Европе, американцы были сильнее любой возможной европейской коалиции.

Это послужило началом фактической американской изоляции. Независимо ни от каких формулировок Америка политически изолировалась от Европы по факту; более того, она была в своем полушарии единственной державой. Вкупе с обширным внутренним ландшафтом Америки это заставляло ее мыслить большими пространствами, в отличие от европейской мелкодержавности, с точки зрения которой дистанция в сто километров уже выглядела огромной.

Разумеется, именно европейская мелкодержавность позволила Америке развиваться как в самом начале, так и потом. Подробнее это рассматривается в истории американского империализма.

Фактической формой правления в Америке была плутократия, но технику, посредством которой осуществлялось правление, поверхностные умы обычно принимали за само правление. Великую эпоху в истории американской управленческой практики знаменует 1828 г. В этом году президентом центрального правительства был избран Эндрю Джексон, который немедленно провозгласил новую, частнособственническую концепцию исполнения должности. Под лозунгом «трофеи принадлежат победителю» он навсегда сбросил с трона федералистскую идею традиции государственной службы. С этих пор правительственная должность стала «трофеем» для успешных партийных политиков. Выборы 1828 г. были для федералистской партии последними. Однако до середины XIX века она сохранила за собой контроль над федеральной судебной системой. Избрание Джексона положило также конец аристократической практике «собрания фракции» (congressional caucus) для выбора кандидата в президенты. С этих пор партии стали организовывать для этой цели собрания по выдвижению кандидатур (nominating conventions). Силы традиции, сконцентрированные в федералистской партии, больше не участвовали во внутренней политике как организованная группа, сохранив только социальную функцию. Поэтому в Америке на протяжении всего XIX века отсутствовал конфликт европейского образца между партией и традицией, между торговцами конституцией и аристократическими силами монархии, государства, армии, церкви. Конституционная идея в Америке, Англии и на Континенте означала разные вещи. В Америке конституция была символом рождения народа. В Англии «неписаная» конституция олицетворяла органическую преемственность истории английской национальной души, соединяя ее прошлое и будущее. На Континенте конституция была центром притяжения всех антитрадиционных сил, разрывом с органическим прошлым и средством разрушения государства и общества. В Америке не было традиции, только конституция; в Англии конституция и традиция являлись синонимами; на Континенте конституция и традиция находились в оппозиции.