Дэниэл Деннет - Насосы интуиции и другие инструменты мышления [litres]

после: Допустим, нейтральная среда сумела создать человека – назовем его Марионеткой, – который по умолчанию втягивается в преступную деятельность: скажем, совершает убийство во время неудачной сделки по покупке наркотиков.

Второй регулятор: поскольку заговорщиков больше нет, нужно заменить “по умолчанию” на “с высокой вероятностью”:

до: Допустим, группа ученых сумела создать человека – назовем его Марионеткой, – который по умолчанию втягивается в преступную деятельность: скажем, совершает убийство во время неудачной сделки по покупке наркотиков.

после: Допустим, нейтральная среда сумела создать человека – назовем его Марионеткой, – который с высокой вероятностью втягивается в преступную деятельность: скажем, совершает убийство во время неудачной сделки по покупке наркотиков.

Третий регулятор: я хочу изменить мотивацию преступления – пусть это будет убийство, но в других обстоятельствах. (Это ведь не должно играть роли?)

до: Допустим, группа ученых сумела создать человека – назовем его Марионеткой, – который по умолчанию втягивается в преступную деятельность: скажем, совершает убийство во время неудачной сделки по покупке наркотиков .

после: Допустим, нейтральная среда сумела создать человека – назовем его Марионеткой, – который с высокой вероятностью втягивается в преступную деятельность: скажем, совершает убийство, чтобы замести следы растраты имущества .

Четвертый регулятор: давайте изменим имя злоумышленника. В конце концов, это всего лишь имя.

до: Допустим, группа ученых сумела создать человека – назовем его Марионеткой, – который по умолчанию втягивается в преступную деятельность: скажем, совершает убийство во время неудачной сделки по покупке наркотиков.

после: Допустим, нейтральная среда сумела создать человека – назовем его Автономом, – который с высокой вероятностью втягивается в преступную деятельность: скажем, совершает убийство во время неудачной сделки по покупке наркотиков.

На какие мысли вас теперь наталкивает этот насос интуиции? На те же самые? Вы склоняетесь к состраданию или к осуждению? Возможно, нам помогут дополнительные детали. Вот моя редакция насоса интуиции Грина и Коэна:

Автоном изучал экономику в Гарварде и после получения диплома устроился на работу в банк Lehman Brothers , где оказался в среде людей, которые обманывали систему и сколачивали огромные состояния. Он влюбился в падкую на роскошь сердцеедку, которая пригрозила бросить его, если он не разбогатеет в ближайшем будущем. Он заметил, что можно организовать практически незаметную растрату и почти наверняка не попасться на этом, а потому осознанно рискнул, но – увы! – вопреки всем ожиданиям нашелся свидетель, который совершенно напрасно встал слишком близко к ограждению сада на крыше… а потом “оступился” – ой! – и разбился насмерть при падении с высоты. Возникли подозрения, и вскоре Автонома взяли под арест.

Вы по-прежнему склоняетесь к мысли, что он “не в полной мере ответственен” за свои действия, потому что эти действия были предопределены извне ? Даже если вам по-прежнему хочется считать Автонома жертвой своей (роскошной) среды, я полагаю, вы согласитесь, что это желание сильно притупилось, а возможно, и вовсе стало лишь отголоском прошлого. (А может, я просто умело поиграл с вашими чувствами, рассчитывая на ваше кровожадное стремление наказать алчных типов с Уолл-стрит за их роль в экономическом спаде.) Я не утверждаю, что мои вариации доказывают, что люди несут или могут нести ответственность за свои действия, даже если эти действия были предопределены извне; я просто говорю, что конкретно этому насосу интуиции верить ни в коем случае нельзя, поскольку (доступные, разрешенные) повороты регуляторов слишком сильно влияют на наши суждения. Возможно, его создали не для того, чтобы напустить туману, однако он явно не способствует ясности мышления.

Людям очень важно обладать свободой воли, но в то же время складывается впечатление, что они не слишком хорошо понимают, что такое свобода воли и какой она может быть (подобно тому, как они не слишком хорошо понимают, что такое цвет и сознание). Наши решения не маленькие чудеса, которые происходят в мозге, нарушая законы физики и химии, управляющие остальными процессами в наших телах, хотя многие и считают, что только таким образом наши решения могут быть истинно свободными. Однако мы не можем на основании этого заключить, что не обладаем свободой воли, поскольку такое дикое представление о свободе воли все же не единственное. Закон – и здравый смысл – различает подписание договора “по собственной воле” с подписанием договора под давлением или под влиянием галлюцинаций или других психических расстройств. Это знакомое нам представление о свободе воли, обусловленное множеством практик и взглядов, составляющих нашу манифестную картину мира, не проявляет зависимости от описанного выше дикого представления.

Сотни лет некоторые философы настаивали, что важно именно такое представление о свободе воли, что только оно для нас и значимо, ведь оно полностью совместимо с детерминизмом, материализмом, а также законами физики и химии. Описанные в этом разделе насосы интуиции и другие инструменты мышления призваны поддержать и углубить понимание этого учения, именуемого компатибилизмом . За годы было предложено немало вариаций на тему компатибилизма – и, пожалуй, с ним согласны не только философы, но и судьи, юристы и другие люди, вынужденные определять, кто и за что несет ответственность, а также кто от ответственности освобождается, поскольку действовал не по собственной воле. Некоторые ученые сегодня бросают вызов этим представлениям – и, возможно, не зря. Давайте внимательно рассмотрим их аргументы.

Возможно, наука учит нас чему-то радикальному, даже революционному: что никто и никогда не несет ответственности за свои действия и нет никаких оснований считать одни поступки достойными похвалы, а другие – заслуживающими порицания. Но столь революционный вывод требует гораздо больше добросовестного внимания к деталям, чем проявляют оглашающие его ученые. Подлый нейрохирург искалечила пациента, не используя ничего, кроме ложной идеи, а ошибочные взгляды влиятельного ученого могут лишить людей обоснованного и улучшающего жизнь представления о свободе воли. В этом вопросе всем следует проявлять особенную осторожность.

Несмотря на свою популярность среди философов, компатибилизм всегда вызывал подозрения. Как известно, Иммануил Кант назвал его “гнусной уловкой”, и сегодня многие авторы сомневаются в искренности тех, кто его отстаивает. На самом деле все так и должно быть. Наука учит нас с особенной осторожностью относиться к самообману, и многие правила научных изысканий созданы как раз для того, чтобы не позволять нам предаваться надеждам, когда свидетельства кажутся нам вполне убедительными. Представьте, что одни астрономы объявят, что через десять лет на нашу планету упадет гигантский астероид, который уничтожит все живое, а затем другая группа астрономов скажет, что мы можем спать спокойно, поскольку они заново проанализировали данные и пришли к выводу, что астероид пройдет в непосредственной близости от Земли, но столкновения не случится. Конечно, это хорошая новость, но как нам знать, что вторая группа астрономов не заблуждается – или не вводит нас в заблуждение своей ложью во спасение? Снова и снова проверяйте их расчеты, стройте собственные модели – только не принимайте на веру их вывод просто потому, что он не содержит очевидных ошибок и приходится вам по душе. Но также не забывайте, что они могут оказаться правы. Не совершайте другую ошибку и не ставьте под сомнение – на “общих основаниях” – то, что кажется “слишком хорошим, чтобы быть правдой”.