Джозеф Киршнер - Искусство быть эгоистом

Если игрок не готов к тому, чтобы рискнуть травмой во имя гола или травмой противника, чтобы помешать ему забить гол, то никакие тактические ухищрения ни к чему не приведут.

Может быть, вы скажете: «Но ведь это только спорт, физические упражнения, справедливость, уважение противника, пример для молодежи» и другие подобные громко звучащие фразы. Забудьте их. Спорт – это нападение и защита. Спорт – это не что иное, как отражение жизни, такой, как она есть. А именно: «Ты или я». Или: «Если я тебя не побью, то ты побьешь меня».

Нет нужды доказывать вам это. Сходите на решающую игру на стадион или посмотрите ее по телевизору. Наверное, вы увидите там одну из тех трогательных сцен, когда сбивший противника игрок протягивает лежащему на полу руку в знак дружелюбия. Я знаю некоторых признанных международных звезд, которые прекрасно умеют разыгрывать подобные сцены спортивной справедливости, но одновременно, протягивая противнику руку, незаметно плюют ему в лицо. Они делают это для того, чтобы дать ему понять, насколько жестко они и дальше будут с ним бороться.

Не хочу утверждать, что это единственная правильная манера общения людей друг с другом. И не каждый захватчик будет нападать на вас, попирая вас ногами. Но, в конце концов, он хочет добиться от вас только одного – при любых обстоятельствах сохранить свое преимущество. Тот факт, что оно может тем самым нанести вам ущерб, волнует его меньше всего, как бы он ни старался выставить напоказ свое лицемерное участие. Может быть, он начнет нападение с особой вежливостью. Потом он постарается заманить вас в ловушку. Под конец он применит скрытую или прямую угрозу. Рано или поздно в таких случаях наступает момент решающего поединка, на котором решается: он или я.

Это реальность, и вы должны быть к ней готовы. К наилучшей подготовке относится, наряду с пониманием взаимосвязей, готовность к защите своей территории.

Каждый, абсолютно каждый человек, с которым вы находитесь в близких отношениях, постоянно испытывает вас – сознательно или бессознательно. Он проверяет, насколько вы готовы для него что-то сделать.

Начальник проверяет, на какую нагрузку вы способны, чтобы знать, насколько вас можно загрузить работой. Он испытывает также вашу готовность к безоговорочному подчинению. Точно таким же образом действуют собственные дети, партнер, друзья и все остальные.

Во взаимоотношениях «начальник – подчиненный» можно говорить о так называемом тесте полководца. С давних времен его должен был пройти каждый хороший полководец, чтобы понять, будут ли его слушаться солдаты, которых он пошлет на смерть.

Как вы знаете, во все времена целые народы прекрасно выдерживали этот тест. Они были готовы пожертвовать своей жизнью, хотя подобная жертва для каждого мыслящего человека явно является бессмысленной.

И почему же это тем не менее было возможно? Потому что каждый отдельный человек не думал сам за себя, а позволял думать за себя другим. Ему вовремя внушали, что он должен думать не о себе, а только о благе нации, об идее или о чем-то еще большем. Этот постулат по-прежнему успешно поддерживается мнением, что общественное благо важнее блага личного. Любопытно, что данный постулат не действует только для тех, кто определяет, в чем состоит это общественное благо, ради которого каждый отдельный человек должен собой пожертвовать.

Тот же самый процесс происходит как в семейной жизни, так и в повседневных взаимоотношениях между людьми.

По этому поводу хочу рассказать вам одну историю, которая в течение нескольких недель так занимала мою жену и меня, что наш семейный мир был под угрозой. Произошло это лет десять или двенадцать тому назад. Тогда мы жили в Доме, где было примерно двадцать съемных квартир. Одну из них снимала женщина с двумя детьми, которую бросил муж. Было явно видно, что она не справлялась со своими проблемами.

Моя жена пожалела ее. Она сказала: «Этой бедной женщине нужно помочь, ей одной не справиться. У нас все хорошо, и мы просто обязаны помочь человеку, попавшему в трудную ситуацию».

Поэтому моя жена решила заботиться об этой соседке. Она приглашала ее к нам, чтобы та могла выговориться, чем соседка очень часто пользовалась. Она описывала нам свою жизнь в самых черных красках. Она убедительно доказывала, почему во всех ее проблемах был виноват только ее муж, а не она сама.

Каждый день она часами сидела у нас в квартире, пила наше вино или кофе и позволяла моей жене себя жалеть. Но наши добрые советы или попытки побудить ее что-либо самой предпринять для решения своих проблем она полностью игнорировала. Вскоре стало ясно, что она и не думала о том, чтобы помогать себе. Она скорее считала, что ей обязаны помочь другие. А еще она игнорировала наше желание провести иногда вечер вдвоем, без нее. То есть она быстро завладела нами со всеми потрохами. Даже если ее как исключение у нас не было, мы говорили с женой только о ней. При этом мы частенько ссорились, потому что я смотрел на вещи довольно трезво. Моя жена реагировала на все эмоционально, называя меня бессердечным.

Совершенно ясно, что моя жена классически не выдержала первого испытания на нагрузку. Она с готовностью и простодушием открыла свою территорию для нападения под маской сострадания и человеколюбия. И захватчик в полной мере воспользовался этим.

Если бы моя жена в самом начале этого нападения обозначила пределы своей готовности помочь, то этого бы не случилось. Она, например, могла бы сказать: «Послушайте, я готовя вам помочь, но решать ваши проблемы вы должны сами. Вам пора перестать жаловаться и начать что-то предпринимать».

Соседка могла бы определить, что ей нужно делать, и тогда моя жена ответила бы ей на это: «Теперь вы знаете, как дело может продвигаться дальше. Приходите ко мне, когда сделаете несколько шагов вперед».

Увы, эта защитная фраза не была произнесена. Наоборот, захватчица получила возможность подвергать мою жену все большим нагрузкам. Это проявилось в том, что однажды, когда соседке показалось, что наш интерес к ее судьбе пошел на убыль, она намекнула: «Больше всего я хотела бы сейчас умереть. Я частенько подумываю о том, чтобы покончить жизнь самоубийством».

Это замечание шокировало мою жену. Ее интерес к соседке тотчас же разгорелся снова. Она чувствовала себя теперь в ответственности не только за печальную судьбу человека, но и за его жизнь. Я же прореагировал более трезво. Я сказал соседке, что не могу всерьез воспринимать ее угрозу.

Тем самым ситуация обострилась. Я пытался освободить жену от этой зависимости. Соседка опасалась, что она может потерять послушную жертву, на которую можно спихивать всю ответственность за себя. Поэтому она перешла к более действенным мерам.