Иван Шишков - История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

Это место и роль Бога в физической картине мира Ньютона можно было бы определить скорее как деизм, нежели теизм. Правда, деизм у него особого типа. Если традиционный деизм допускает однократное вмешательство Бога по устроению мира в соответствии с вложенными им в природу законами и при этом предполагается, что мир неизменно строго будет следовать этим законам, то Ньютон считал, что вмешательство Бога не может быть однократным, так как «из закона тяготения вытекает, что в конце концов орбиты небесных тел изменятся и для восстановления небесного порядка потребуется новое вмешательство бога» [604] Кузнецов Б. Г. Ньютон . М.: Мысль, 1982. С. 135. . На эту своеобразную позицию Ньютона, ставящую под удар традиционный теизм, тут же отреагировал Лейбниц, который в своем письме к принцессе Уэльской писал о Ньютоне: «Г. Ньютон и его последователи… придерживаются довольно странного мнения о действиях Бога. По их мнению, Бог от времени до времени должен заводить свои часы, иначе они перестали бы действовать. У него не было достаточно предусмотрительности, чтобы придать им беспрерывное движение. Эта машина Бога, по их мнению, так несовершенна, что от времени до времени посредством чрезвычайного вмешательства он должен чистить ее и даже исправлять, как часовщик свою работу; и он будет тем более скверным мастером, чем чаще должен будет изменять и исправлять ее» [605] Лейбниц Г Сочинения в 4 т. T. 1. М.: Мысль, 1982. С. 430. .

Из всего вышесказанного можно заключить, что метафизические убеждения играли значительную роль в научных изысканиях Ньютона. Принятие им трех метафизических абсолютов — пространства, времени и движения — и гипотезы тяготения позволили ему сформулировать три фундаментальных закона механики, с помощью которых можно понять законы всех явлений, а вера в вездесущего Бога сделала возможным преодолеть плоский эмпиризм й узкий рационализм современной ему науки и построить, по словам Койре, «свой мир как систему сил, для которых натуральная философия должна была установить математические законы, установить посредством индукции, а не с помощью спекуляции. И всё это потому, что наш мир был создан посредством одной только воли божьей» [606] Лейбниц Г. Сочинения в 4 т. Т. 1. М.: Мысль, 1982. С. 246. .

Безусловно, привлечение Ньютоном в свою физическую конструкцию метафизических гипотез и предпосылок при обсуждении физической природы сил, особенно вопроса о природе тяготения, гипотезы всемирного эфира, основных понятий механики — абсолютного пространства, абсолютного времени и абсолютного движения, которые на самом деле в его понимании оказываются по сути понятиями метафизическими, так как они не относятся непосредственно к опыту [607] Введение этих понятий противоречило стремление Ньютона представить свою научную конструкцию как систему, вытекающую с необходимостью из опыта. , оставляют впечатление какой-то неуверенности, недосказанности, неопределенности. Манера и вызывающий тон его некоторых утверждений в отношении природы и причины тяготения, гипотезы мирового эфира, с которыми сталкивается читатель на последней странице «Общего поучения» второго издания «Начал», свидетельствуют о некоторой драматичности его мышления. Всё это, разумеется, никак не увязывается с замыслом Ньютона «заключить все проявления Вселенной в единую, придуманную им жесткую схему» [608] Карцев В. П. Ньютон . М.: Молодая гвардия, 1987. С. 217. , создать образ и идеал естествознания как знания точного и строгого.

Более того, можно даже сказать, что его «экспериментальная философия», ставившая перед собой задачу изъять из науки всякий «метафизический хлам» и на основе опыта и эксперимента создать точную и строгую науку, в конечном итоге терпит крах, бьет мимо цели, ибо, как было показано выше, великому физику так и не удалось обойтись в своих научных изысканиях без метафизических гипотез, предпосылок и проблематичных утверждений. Не случайно уже в конце своей жизни, когда ему казалось, что он разгадал тайну мира, ключ к которой он нашел в фундаментальной основе своей механики, из которой, по словам А. Эйнштейна, «с помощью математического мышления можно было придти к количественно согласующемуся с опытом описанию широкой области явлений» [609] Эйнштейн А. Исаак Ньютон // Эйнштейн А. Собрание научных трудов T. 4. М.: Наука, 1967. С. 78. , Ньютон грезил о несбывшемся: он вдруг ощутил себя играющим q камешками на берегу моря мальчиком, перед которым простирался «великий океан так и непознанной истины». I He менее важной составной частью методологической парадигмы Ньютона была его величайшая гениалъШя интуиция , которая позволяла ему различать в вещах заключенные в них принципы. В частности эта интуиция позволила Ньютону распознать в падении тел принцип всемирного „ тяготения.

Становление научной программы И. Ньютона осуществлялось в ходе острой полемики, с одной стороны, с картезианцами (особенно с Декартом) и Г. Лейбницем, с другой — с атомистами в лице прежде всего Хр. Гюйгенса. Свое завершение она нашла в его главном труде « Математические начала 4 натуральной философии », который великий французский математик и механик Ж. Л. Лагранж назвал «величайшим произведением человеческого и ума», зйаменитый французский математик и астроном П. Лаплас, прозванный своими современниками «французским Ньютоном», — «памят- L ником глубины гения, открывшего нам самый великий закон вселенной» [610] Лаплас П. Изложение системы мира. М: Наука, 1982. С. 302. ,

| а отечественный историк науки Б. Г. Кузнецов — «евангелием науки».

" В этом фундаментальном труде Ньютон фактически подвел итог столетнего развития естествознания. Хотя книга и кажется мало доступной | для читателя [611] В предисловии к русскому переводу «Начал» академик А. Н. Крылов упоминает об анекдоте, который существовал во времена Ньютона среди студентов Кембриджа. Встречая великого физика, они говорили: «Вот идет человек, написавший книгу, в которой ни он сам, ни кто другой ничего не понимает». На трудность «Начал» обращал внимание и Вольтер, когда писал: «Очень мало кто в Лондоне читает Декарта, труды которого действительно утратили свою пользу, но мало кто читает также Ньютона, ибо надо обладать большой ученостью, чтобы его понимать». Вольтер. Философские письма // Вольтер . Философские сочинения. М.: Наука, 1988. С. 133. , всё же уже со школьной скамьи в духовную плоть каждого L из нас впитались ньютоновы три знаменитых закона механики и закон всемирного тяготения как «самый великий закон вселенной» (П. Лаплас).

\ Вместе с тем это был, по словам А. Эйнштейна, «дедуктивный труд, исключительный по своей грандиозности», я бы добавил «и простоте», так Iкак Ньютон сумел своим гениальным, проницательным умом и тонким искусством производить опыты и подвергать их вычислению, найти ключ к тайне мироздания посредством простого и, можно даже сказать, очевидного факта, что «причина движения небесных тел тождественна столь привычной нам из повседневной жизни силе тяжести» [612] Эйнштейн А. Механика Ньютона и ее влияние на формирование теоретической физики // Эйнштейн А. Указ. соч. С. 84. . Иными словами, он свел в единую систему законы природы и показал, что все движения, с которыми сталкивается человек во Вселенной — от приливов до движений небесных тел, определяются одной-единственной силой, названной им тяготением. Если какое-либо явление не подчиняется принципу всемирного тяготения или противоречит ему, значит допущены ошибки в наблюдениях или наблюдения неверно истолкованы. Итак, тайна мироздания скрыта в формуле всемирного тяготения. Именно в этой простоте исходных предпосылок и заключены сила и величие ньютонова метода. Именно открытием универсальности тяготения можно объяснить успехи и триумф ньютоновской механики.