Пятигорский Моисеевич - Кто боится вольных каменщиков? Феномен масонства

Но о какой секретности можно говорить, если по самому скромному подсчету библиография по масонству насчитывает около 60 тыс. заглавий? Это первый из масонских парадоксов: секретность без какой-либо секретности, а парадоксы, изобретенные кем-то другим, а не нами самими, имеют тенденцию нас сильно раздражать. Второй парадокс таков: масонство существует в почти неизменном виде с начала восемнадцатого века, безмолвно побеждая историю и ход времени, в то же время оно одержимо своей собственной историей в большей степени, чем какая-либо другая институция в мире. С самого начала Цех (как часто называют масонство) прилежно, из года в год, день за днем, вел записи о своем существовании, постоянно описывая свое прошлое, оставаясь в то же время как бы практически не затронутым историей человечества в целом. Полный корпус масонской исторической литературы по размеру может соперничать с корпусом сочинений, посвященных истории любого из крупнейших государств за тот же период (1717–1990), а возможно, и превосходит его.

Итак, почему же масонство продолжает существовать и какова его цель? Разброс мнений по этому вопросу чрезвычайно велик. Среди самих масонов взгляды различны: «разум должен быть просвещен божественным непостижимым светом» (Уильям Престон), или «сферой нашей деятельности является духовное совершенствование и улучшение своих моральных качеств» (Дж. Оливер), и даже «наивысшим удовольствием для нас является наслаждение доброй беседой» (Мартин Клэр). Столь же широк спектр суждений противников масонства: от безобидной «детской игры, которую сами дети не способны понять» (Дж. Уэйсс) до «крайнего случая институциональной бессмыслицы и религиозной несообразности, перемешанной с кощунством» (американский аноним); наконец, есть и такое мнение: «тайное стремление достичь своей злодейской власти надо всем миром» (Джон Куинси Адамс).

Два масонских парадокса — его распахнутая для всех секретность и его антиисторичная история — имеют свое происхождение не в невежестве окружающих людей относительно масонства или в неполноте знания самого масонства о себе. Эти парадоксы внутренне присущи природе масонства как религиозного феномена — и усиливаются неполным пониманием его масонами и немасонами в равной степени. Понять масонство — и это относится к пониманию любого религиозного феномена — значит понять самого себя в отношении к масонству. Средний современный автор, пишущий о масонстве, обычно относится к нему либо позитивно, либо негативно, или обладает адекватной или неадекватной информацией. Однако необходима не столько реакция (или даже знание) — нужно понимание.

Отчего же мне захотелось понять масонство — вне зависимости от моего знания о предмете? Прежде всего из-за моего интереса к религиозному символизму — ведь масонство является самой символической религией современности. Но дело еще и в том, что сегодня масонство играет особую религиозную роль. Если предшествующая эпоха была отмечена конфронтацией между силами религии и атеизма, то новая, в которую мы уже вступили, характеризуется конфликтом между все возрастающим безразличием в отношении религии и религиозным фундаментализмом. Именно в этом контексте масонство приобретает особую важность — ведь оно представляет собой некую религиозную «третью силу», силу эзотерического религиозного символизма. «Третья сила» не бывает популярной — общественное мнение по своей природе имеет тенденцию к поляризации — и это, опять-таки парадоксальным образом, является одной из причин растущей враждебности к масонству среди не-масонов в Европе и Америке. «Масонство» становится козлом отпущения: в нерелигиозных обществах — из-за своего религиозного эзотеризма, в религиозных — из-за приписываемого ему безбожия. Забавно, что при этом число масонов в мире растет — с ростом их непопулярности. Находясь — в этом религиозном контексте — между Сциллой прогрессивизма и Харибдой фундаментализма, масонство, кажется, не находится в ладу со временем. И ни сами масоны, ни их оппоненты с обоих флангов не способны увидеть, что именно это несовпадение со временем спасает масонство от забвения и служит его долголетию.

В этой книге мной представлено не просто фактическое описание масонства (британского по преимуществу), но попытка продумать его идею, дать ей новую формулировку.

И, прежде всего, позвольте мне спросить вас, есть ли Что-нибудь, или Нет Ничего во всей этой истории с масонством?

Отрезание языка и перерезание глотки больше не грозит масонам в случае нарушения ими своих клятв. Объединенная Великая Ложа, руководящий орган общества, заявила вчера о том, что все упоминания о физических наказаниях будут изъяты из кандидатских обязательств. Великий Мастер, герцог Кентский, сказал, что эти упоминания поддерживали репутацию общества как тайного и идолопоклоннического.

Три предложения второго эпиграфа к этой главе кратко формулируют три аспекта того, что может быть названо «проблемой масонства в Британии». В первом представлено общественное мнение и отражена позиция газеты Индепендент , которые предполагают, что до сих пор масонам грозило «отрезание языка и перерезание горла… в случае нарушения ими своих клятв». Здесь (несмотря на полуироничный тон) отражено представление о возможности жестоких физических наказаний Братьев другими масонами, находящимися на той же или более высоких степенях. Во втором предложении представлена официальная позиция Великой Ложи относительно изъятия каких-либо упоминаний о такой жестокости — но отнюдь не относительно самой этой жестокости. Третье предложение кажется более сложным по своему содержанию. В нем отражена как внутренняя позиция Великого Мастера как масона и его позиция не в отношении некоторых пассажей в самих масонских текстах, а относительно общественной реакции на них. Общественной реакции, которая может способствовать отождествлению масонства с идеей секретности и, что еще хуже, с идолопоклонством. Первое и третье предложения в этом новостном сообщении являются, по сути дела, двумя различными комментариями ко второму предложению, которое можно рассматривать как первичный текст. В каждом из трех предложений представлена особая позиция: в первом — внешняя немасонская позиция; во втором — внутренняя масонская; в третьем сочетаются обе, поскольку герцог Кентский в одно и то же время является важнейшей фигурой масонского общества и современного английского общества.