Пятигорский Моисеевич - Кто боится вольных каменщиков? Феномен масонства

«Есть еще один провокационный момент относительно масонства, — говорит Рабби Амуэль Д. К., масон и страховой брокер (чрезвычайно подозрительное сочетание в глазах антимасона). — Смотрите, еврей, даже если он необрезанный атеист или реформист, и как бы он ни был ни на что не годен как еврей, все-таки остается проклятым евреем, не так ли? Католический священник, даже дважды отлученный от Церкви, тоже остается священником. Не так обстоит дело с масоном. Не может быть универсального критерия для “распознания масона”… Наши враги не хотят знать этого. Они хотят относиться ко всем нам одинаково, как антисемиты, которые хотят относиться ко всему еврейству как к одному еврею. Но знаете, это чрезвычайно сложно в отношении масонов. Как масон я в большей степени сам по себе, чем как еврей». И это в действительности так. Более того, в последнем предложении Рабби указывает на очень чувствительное место относительно общественного мнения и масонства: можно быть криптокатоликом, даже крипто-евреем, но нельзя быть тайным масоном [9] В Москве я знал нескольких выдающихся людей, которые были весьма активными крипто католиками (двое из них стали иезуитами). По их словам, Церковь полностью принимала и поддерживала это. Я знал многих евреев (старых и молодых), которые не просто были, но и считали себя евреями, скрывая (иногда с успехом) этот факт в Москве от всех, «кого это могло заинтересовать». В обоих этих случаях мы имеем дело с существованием религиозной общины, которая традиционно берет на себя моральную и духовную ответственность за частичное отступничество своих членов. Масоны не должны первыми говорить о своем масонстве, но если их спрашивают, всегда должны признавать, что они масоны. А когда ты перестаешь быть масоном (добровольно или иначе), всякая связь с масонством прекращается. Связь является символической; секретность является символической. Не существует такой вещи, как «масон по своей сути», в отличие от католика или еврея в глазах их религий. . Это так, поскольку тайный характер масонства проявляется именно в его частном характере, и именно этот частный характер вносит свой вклад в создание атмосферы провокации, окружающей масонство [10] Именно эта масонская провокационность весьма часто, как и в случае с антисемитизмом, приводит к любопытному феномену обратной формулировки зла. То есть когда вместо «масонство (или еврейство) есть зло» говорят: «Зло — это масонство (или еврейство)». Этот феномен будет еще раз затронут в Главе 3. .

Еще один момент относительно нашего восприятия масонства. Можно воспринимать масонство как нечто хорошее, плохое или безразличное; интересное или неинтересное. Можно его вообще игнорировать. Но если мы его воспринимаем, само это восприятие можно рассматривать как пробный камень нашего понятия о свободе — нашей собственной индивидуальной свободы и свободы вообще.

Театр, зрительный зал и кулисы не являются избыточными метафорами для нашего понимания масонства. Сама наша идея свободы всегда намного более негативна, чем мы когда-либо согласимся признать. Негативна не только в отношении к тому, что лежит вне поля нашего сознательного опыта и наблюдения, но также и в отношении того, что находится внутри него и что мы не вполне осознаем. Когда Джордж Д., известный англиканский клирик, говорит: «Мы обязаны освободить здоровое тело Церкви от всех масонских наростов на нем», — он так же несвободен внутри своей церкви, как Виталий К., русский журналист, недавно заявивший, что «русский народ должен освободиться от всех симптомов жидомасонской болезни». Ни клирик, ни журналист не знают о том, что Калибан просто не может «освободить» их, поскольку их место в зрительном зале, а зрительный зал — это сборище. Это «мы», а не «я», а свобода не может быть ни коллективной, ни чисто негативной. Но даже если сами масоны держатся за негативное и детерминистское понимание свободы («Свобода определяется как состояние изъятия из-под контроля или власти другого») [11] Encyclopaedia of Freemasonry. London, 1923. V. 1. P. 281. , что же тогда говорить о тех, кто ведет с ними борьбу? Именно с точки зрения позитивной индивидуальной свободы следует браться за масонство как за тему, проблему и феномен религиозного сознания [12] Кант, хотя и принимал негативный аспект свободы (определяя его как «независимость от всего эмпирического»), ввел чисто религиозное и позитивное понятие свободы: «Соединить понятие свободы с идеей о боге как необходимом существе не представляет никакой трудности, потому что свобода состоит не в случайности поступка (будто он вовсе не детерминирован основаниями), т. е. не в индетерминизме (будто для бога одинаково должно быть возможным делать добро и зло, если его действие называть свободным), а в абсолютной спонтанности, которая подвергается опасности только при предетерминизме, согласно которому определяющее основание поступка находится в прошлом времени, стало быть так, что теперь поступок уже не в моей власти, а в руках природы и неодолимо меня определяет; и тогда это затруднение отпадает, ибо в боге нельзя мыслить какую-либо последовательность во времени»: КантИ. Трактаты / Пер. H. М. Соколова в переработке А. Столярова. СПб.: Наука, 1996. С. 296. . Любая идеология может только выдавать себя за поборницу свободы. Это в особенности так в случае «идеологии свободы»; идеологии, центральная идея которой состоит в том, чтобы «кого-нибудь освободить». Масонство никогда не было, в таком смысле, идеологией, поскольку оно означало (и все еще означает) сообщество тех и только тех, кто уже освобожден, или стал свободным, прежде чем они вступили в сообщество друг с другом масонским образом. Вот почему масонство (или то, что кто-то является масоном) не может никого освободить и не нуждается в этом [13] В одной из своих статей, опубликованных в последние годы, Бернард Левин проводит четкую параллель между антимасонством и антисемитизмом. Он указывает на самую сущность классического популистского предрассудка, который в наши дни разделяется многочисленными незрелыми интеллектуалами как на левом, так и на правом фланге политического спектра Англии: ненависть к любому индивидуальному (тем более необычному) самовыражению. Принципиальная историческая разница между евреями и масонами в этой стране состоит в том, что только меньшей части первых было дозволено поселиться здесь и повезло быть эмансипированными (хотя бы частично) Оливером Кромвелем в 17-м веке, вторые же с самого начала были свободными и сами могли эмансипировать других. Отметьте разницу между «освобождать» и «эмансипировать»: освободить можно только себя, но эмансипировать можно кого-то другого. Возможно, «символическая» свобода масонов так же раздражает популистов, как и «гражданская» свобода уже ассимилированных евреев. .