Георгий Рузавин - Методология научного познания [Учебное пособие для вузов]

Как мы попытались показать, Хэнсон, как и до него Пирс, стремились доказать, что традиционные формы умозаключений — дедукцию и индукцию — нельзя было применить для анализа роста научного знания, поэтому выдвинули в противовес им абдукцию как особый метод поиска объяснительных гипотез. Конечно, этот метод нуждается в дальнейшей разработке и обосновании, а сама логическая его структура требует уточнения.

В настоящее время интерес к абдукции, как и к другим моделям поиска научных истин, вновь возродился. Защитники абдуктивных рассуждений выдвигают теперь новые аргументы в их пользу. Так, С. Паавола из университета г. Хельсинки считает, что абдукция все еще может рассматриваться как весьма обещающий кандидат в качестве логики открытия, если принять во внимание значение стратегий для поиска гипотез. Для обоснования своего утверждения он ссылается на труды известного финского логика Я. Хинтикки, который подчеркивает различие между двумя видами правил рассуждений.

К первому виду правил, называемых дефиноторными, он относит правила, которые регулируют правильность и неправильность умозаключений. Их можно сравнить с правилами шахматной игры, которые определяют ходы отдельных фигур. Подобно тому как их знание отнюдь не характеризуют мастерства игрока, так и знание логических правил не определяет умения рассуждать эффективно.

Чтобы овладеть искусством рассуждений, необходимо знать не только дефиниторные правила, но больше всего умело использовать стратегические принципы рассуждений. По мнению Хинтикки, эти аспекты игнорируются в исследованиях по философии науки, в частности при анализе абдуктивных рассуждений. «Правильность абдуктивных умозаключений, — пишет он, — должна быть обоснована скорей с помощью стратегических принципов, чем дефиноторными правилами» [86] Hintikka J. What is abduction The fundamental problem of contemporary epistemology // Transactions of the Charles S. Pierce Society 34/3. — P. 513. .

Рассматривая абдукцию как один из видов исследования, расширяющих наше знание, Хинтикка тем не менее не говорит о ней как о самостоятельном способе рассуждений. В отличие от него Паавола полагает, что абдукция может рассматриваться как отдельный способ умозаключения, если учитывать стратегии, которые с ним непосредственно связаны. Стратегия, конечно, помогает находить лучшие объяснения фактов при учете большинства информации, известной о них. С этой точки зрения, гипотеза, которую рассматривал выше Ачинштейн как контрпример, является неудовлетворительной именно со стратегической точки зрения, потому что она не согласуется со всей информацией, относящейся к данному случаю.

Нетрудно, однако, понять, что включение стратегии в состав абдукции означает отказ от рассмотрения ее как чисто логического умозаключения и превращения в логико-методологическую операцию. Такой подход к абдукции, как и ко всякому другому поиску истины, который происходит под контролем определенной стратегии, отнюдь не снижает ее значения. Но вряд ли это дает основание считать абдукцию, усиленную стратегией поиска, отдельным способом логического умозаключения. В связи с этим, естественно, возникает вопрос: что подразумевается под стратегией в сфере рассуждений? Финский ученый рассматривает ее как целенаправленную деятельность, важнейшими элементами которой являются способность предвидеть события, оценить и сделать выбор между различными возможностями. Если исследователь ищет хорошую объяснительную гипотезу для некоторого аномального явления, он может и должен найти среди существующих альтернатив такую, которая могла бы объяснить данное явление или по крайней мере находилась в соответствии с большинством информации, известной об этом явлении. Во всяком случае, предполагается, что такое объяснение имеет определенные шансы на успех в последующих проверках и оценках гипотезы.

Ссылки Паавола на Пирса и Хэнсона ясно показывают, что они в своих высказываниях имели в виду методологические, а не логические принципы абдукции. Действительно, когда Пирс утверждает, что мы не можем придти к своим теориям чисто случайно, и поэтому допускает возможность существования «особого вида инстинкта , который руководит нашими догадками» [87] Pierce Ch. S. Idem. 2.753. , то это ясно показывает методологический, или стратегический (в терминологии автора), характер такого принципа. По мнению известного американского логика и методолога Н. Решера, этот призыв Пирса «к использованию несколько загадочной способности к усмотрению или инстинкту», следует решительно заменить на методологию исследования и обоснования [88] Решер H. Пирс, Поппер и методологический поворот // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук. — М., 2000. — С. 217. .

Аналогично этому, когда Хэнсон критиковал традиционный анализ результатов готового научного знания, он выдвигал принципиально новый методологический подход, ориентированный на исследование процессов развития этого знания, который можно рассматривать также под стратегическим углом зрения. Как справедливо замечает сам Паавола, Хэнсон больше интересовался абдукцией как частью методологического процесса исследования.

Поскольку любой поиск не сводится к определенному алгоритму, постольку его результаты не могут быть достоверными и окончательными. Использование стратегических принципов поиска как раз облегчает такой поиск, делают его более организованным и целенаправленным, но не гарантируют достижения истины. В этом смысле абдукцию можно сравнить с эвристическими способами рассуждений, которые Решер противопоставляет методу случайных проб и ошибок Поппера. Такой метод только в самых простых случаях может привести к цели. Опираясь же на стратегические и эвристические принципы поиска в целом, ученый получает возможность более эффективно вести свое исследование и ближе подойти к истине, чем при случайных пробах и ошибках.

Завершая эту главу, следует обратить внимание на то, что философия науки долгое время занималась анализом готовых результатов научного исследования и поэтому не обращала внимания на процессы формирование нового знания. Разделение «контекста открытия» от «контекста обоснования», при котором роль философии сводилась исключительно к проверке и обоснованию научного знания, нашло свое яркое воплощение в гипотетико-дедуктивной модели науки. Попытки выхода за рамки такой модели, обращение к новым логико-методологическим средствам исследования процесса формирования нового научного знания расценивались как попытки возврата к построению логик открытия, наподобие индуктивной логики Бэкона. Именно так были оценены в 50—60-х гг. прошлого века усилия Хэнсона использовать абдуктивную модель Пирса для поиска объяснительных гипотез.