user - Раса и мировоззрение

Мы верим в то, что, когда мы гуманными средствами восстанавливаем отношения, которые природа установила жестокими средствами, мы нс грешим этим против высших сил, а наоборот, проявляем смирение перед ними, и значит, благочестивы мы, а еретики это другие.

Поверхностно и глупо обвинять нас в отсутствии сострадания к бедным людям. Истинное сострадание выглядит иначе, нежели представляли вчера. Вчерашнее сострадание заботилось о сохранении нежизнеспособных жизней и равпо- душно смотрело, как они по множестве плодят себе подобных. Истинное сострадание в том, чтобы закупорить источники всех подобных бедствий.

Хочу сказать еще об одной пещи, следуя той же линии защиты от ложных представлений.

Вы знаете, что и в области расовой политики в узком смысле - суть которой в том, чтобы отделить кровь от кропи и расу от расы, - нас упрекают в высокомерии, говорят, будто мы позволяем себе судить о ценности самих себя и других и объявляем всех прочих неполноценности.

Эти упреки неверны, потому что направлены против того, чего мы никогда нс утверждали.

Основа расового воззрения была и остается одна и та же: это не оценки других нас или народов иного расового состава, а трезвое познание разнородности рас самих по себе.

Вопрос о том, какая раса более, а какая менее ценная вообще не подлежит обсуждению, так как каждый человек принадлежит к какой-то из этих групп и поэтому неизбежно имеет субъективный, расово обусловленный взгляд; он смотрит на мир через очки своего типа и для него его собственный тип представляется единственно возможным, поэтому он не может объективно оценивать другие расы. Иную оценку могла бы дать только нечеловеческая сила. Так что давайте вообще откажемся от объективных оценок и удовлетворимся констатацией того, что люди в этом мире физически и психически различны в зависимости от расовых групп и что единство этих людей невозможно и нежелательно. Мы просто отмстим здесь, что к законам творения в рамках человеческого царства относится и этот факт расовой разнородности и мы должны просто смириться с этим законом наследственности, как и с другими великими законами жизни. Нели мы это сделаем и заставим так сделать и других людей, и не будем пытаться по политическим причинам сделать людей лучше, чем сотворил их Ног, мы проявим смирение и переадресуем упрек в высокомерии другой стороне, которая вчера еще требовала бессмысленно перемешать всех людей и таким способом сделать их лучше. Можно перевернуть старую поговорку: «Что Ног разделил, человек да не смешивает». И это относится не только к физическим признакам, по и к духовным ценностям.

Кампания против расового мышления постепенно утихает, и даже в кругах наших злейших противников в области мировоззрения делаются попытки наведения мостов. И этот процесс будет продолжаться, потому что мы с нашим расовым принципом нравы нс только с экономической, политической или научной точки зрения, а потому, что мы правы именно на том высшем уровне, где речь идет об отношении к Богу и к великим человеческим и вечным законам Творения.

В заключение затронем вопрос о ценности и оценке вообще. Когда мы говорим: ценность людей наследственно обусловлена и делаем позитивные или негативные выводы из этого тезиса, тут же встает вопрос: Л чем определяется ценность? Где объективные нормы оценки?

И здесь мы должны трезво сказать: таких объективных норм нет и быть не может.

В этом мы едины. Мы хорошо знаем, что, в принципе, любое решение по вопросу о ценностях имеет субъективную, неконтролируемую составляющую, что между всеми нами есть индивидуальные различия, а еще больше различия между разными группами людей. В вопросе о ценностях мы свободны и одновременно должны сознавать свою ответственность.

Бели мы подведем теперь мировоззренческий итог, мы поймем: сегодня мы переходим из одной эпохи, которая была гораздо более простой и более нормированной, в другую, которая будет гораздо сложней, внутренне богаче, потребует большей решимости и ответственности. Вчера многое было ясно. Что хорошо, а что плохо, человеку оставалось только выбрать. Но позиция, с которой делался выбор, была предопределена. В новой эпохе будет больше напряжения, энергии, внутренней борьбы. Принятие решений будет непростым делом. И встает вопрос, как наши знания о наследственности относятся к задаче воспитания. Можно услышать, что человек - только объект действующих в нем сил наследственности и над ним незачем работать ни ему самому, пи другим.

11а это можно ответить, что лентяй из любого господствующего мнения сумеет сделать себе удобную кровать. Бс делали и из теории среды.

Для нас дело обстоит гораздо проще. Задатки, хорошие или дурные, человек получает на всю жизнь. Но к ним добавляются дела человека и его воспитание. Он может развить свои хорошие задатки и подавить дурные, а может сделать и наоборот.

Отсюда следует, что задача воспитания человека стала более сложной, но и более прекрасной, чем вчера. Вчера верили, что влияние среды может сделать человека другим, избавить его от дурных черт. Сегодня мы знаем: задатки остаются с человеком на всю жизнь, никто его от них не избавит. И всю жизнь он будет находиться в конфликте с самим собой и со своими задатками, в процессе самовоспитания и воспитания других.

Задача самовоспитания и воспитания других сегодня бесконечно больше и бесконечно важней, чем вчера, но и бесконечно прекрасней, потому что теперь нет мер и норм, которые позволяют выполнить ее за пять минут, и необходима великая борьба сил, стоящая за всеми мировоззренческими формами нашего времени.

Остается в прошлом уютная эпоха, когда можно было верить, знать или решать и потом спокойно жить с этой верой, этим знанием и этим решением и думать, что все сделано. Мы вступаем в эпоху, которая гораздо сложней, но и прекрасней, потому что человек с утра до вечера, с юности до старости ежечасно должен занимать новую позицию по отношению к миру и к жизни, к Добру и Злу, и в этом напряжении сил самоутверждаться и совершенствоваться.

Это нечто великое и трудное и одновременно доказывающее, что путь в будущее это не путь к варварскому успокоению всех сил, а путь в эпоху, когда дремлющие ныне силы ответственности, действия и роста снова пробудятся, и тогда станут возможными вещи, которые вчера казались невозможными. Это путь, по которому мы пойдем вместе и с которого никогда не свернем, потому что только идя по нему мы сможем воздвигнуть в конце великую Империю немецкой души. И по этому пути пойдет весь народ, как один человек.

15 — 1829