Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

Как мы видели, Гегель принимает точку зрения, согласно которой философия возникает из всеобъемлющих противоречий, поглотивших человеческое существование. История философии предстает как история основных противоречий: между «духом и материей, душой и телом, верой и рассудком, свободой и необходимостью» — противоречий, которые в последнее время заявили о себе как противоречия между «разумом и чувственностью» (Sinnlichkeit), «интеллектом и природой» и, в наиболее общей форме, между «субъективностью и объективно-

стью». [70] Erste Druckschriften. S. 13. Это были те же самые идеи, которые лежали в основе «Критики чистого разума» Канта и которые теперь Гегель растворял в своем диалектическом анализе.

Идея разума была первой, которую Гегель подверг диалектическому переистолкованию. Кант проводил принципиальное различие между разумом (Vernunft) и рассудком (Verstand). Наделив оба понятия новым смыслом, Гегель сделал их отправной точкой своего метода, для него различие между рассудком и разумом равнозначно различию между здравым смыслом и спекулятивным мышлением, между недиалектической рефлексией и диалектическим познанием. В результате действий рассудка возникает обычная форма мышления, распространенная как в повседневной жизни, так и в науке. Мир воспринимается как множество конкретных обособленных вещей. Каждая вещь — это конкретная ограниченная сущность, которая как таковая соотносится с другими такими же ограниченными сущностями. Идеи, развивающиеся из таких начал, и суждения, составленные из таких идей, означают обособленные вещи и постоянные связи между ними, к которым они относятся. Отдельные определения взаимно исключают друг друга, как- будто речь идет об атомах или монадах. Одно не является другим и никогда не может им стать. Конечно, вещи и их свойства изменяются, но когда это происходит, одно свойство или определение исчезает и замещается другим. Обособленную и ограниченную таким образом сущность Гегель называет «конечным»

( das Endliche).

Итак, рассудок воспринимает мир конечных сущностей, определяемых принципом тождества и противопоставления. Любая вещь тождественна лишь себе, и благодаря своей самотождественности противопоставлена всем остальным. Она может по-разному связываться и сочетаться с другими, но никогда не утрачивает самотождественности и никогда не становится чем-то иным, отличным от себя. Когда красная лакмусовая бумага становится голубой, когда день сменяется ночью, существующее здесь теперь перестает быть здесь и теперь и замещается чем-то иным. Когда ребенок становится взрослым, свойства, которые были присущи ему как ребенку, замещаются свойствами взрослого человека. Красное и голубое, светлое и темное, детство и взрослое состояние всегда остаются в непримиримом противопоставлении. Таким образом, действия рассудка делят мир на бесчисленное множество полярностей, и Гегель использует выражение «обособленная рефлексия» (isolierte Reflection) для того, чтобы показать, каким образом рассудок формирует и связывает между собой свои полярные идеи.

Возникновение и распространение такого мышления Гегель связывает с возникновением и распространением определенных отношений в человеческой жизни. [71] Ibid. S. 14-15. Противоречия «обособленной рефлексии» выражают реальные противоречия. Мышление смогло прийти к пониманию мира как устоявшейся системы обособленных вещей и неразрешимых противопоставлений только'после того, как мир стал реальностью, объединенной от истинных нужд и потребностей человечества.

Тем не менее обособление и противопоставление не являют собой окончательную картину. Мир не должен оставаться совокупностью жестко очерченных различий. Единство, лежащее в основе противоречий, надо осмыслить и осуществить с помощью разума, который должен примирить противоположности и «снять» их в истинном единстве. В то же время выполнение такой задачи будет вбирать в себя восстановление утраченного единства в общественных отношениях.

Отличаясь от рассудка, разум движим потребностью «восстановить целостность». [72] Ibid. S. 16. Как это возможно? Во-первых, говорит Гегель, за счет упразднения ложной уверенности, которую дают восприятия и действия рассудка. Точка зрения здравого смысла — это точка зрения «безразличия» и «уверенности», «безразличия уверенности». [73] Ibid. S. 22. Удовлетворенность наличной реальностью и принятие ее твердо установленных и постоянных отношений делает человека равнодушным к осуществлению еще нереализованных возможностей, которые не «даны» с такой же определенностью и постоянством, с какой даны объекты, воспринимаемые рассудком. Здравый смысл ошибочно принимает случайное в вещах за их сущность, упорно считая, что можно говорить о непосредственном тождестве сущности и существования. [74] Ibid. S. 22-23.

Тождество сущности и существования per contra может возникнуть только в результате постоянных усилий разума, направленных на его создание. Оно возникает только благодаря осознанному вводу в действие нашего познания, которому прежде всего надо расстаться со здравым смыслом и обычным рассудком, заменив его «спекулятивным мышлением». Гегель настаивает на том, что только такое мышление может преодолеть механизмы искажения, характерные для господствующей формы бытия. Сравнивая видимую или наличную форму вещей с их потенциями, спекулятивное мышление отличает их сущность от случайного состояния их существования. Это достигается не благодаря какой-то мистической интуиции, а с помощью метода понятийного познания, исследующего процесс, в результате которого каждая форма стала тем, что она есть. Спекулятивное мышление воспринимает «интеллектуальный и материальный мир» не как совокупность твердо установленных и неизменных отношений, но «как становление, а его бытие — как порождение и порождающее» [75] ‘ Ibid. S, 14. .

То, что Гегель называет спекулятивным мышлением, на самом деле представляет собой самое раннее изложение диалектического метода. Ясно определяется связь между диалектическим мышлением (разумом) и обособляющей рефлексией (рассудком). Первое подвергает критике и упраздняет устоявшиеся противопоставления, созданные вторым. Оно подрывает уверенность здравого смысла и показывает, что «то, что здравый смысл рассматривает как непосредственно определенное, для философии не имеет никакой реальности». [76] Ibid. S. 22. [77] * Verhaeltnis des Skeptizismus zur Philosophie. Op. cit. S. 175. Таким образом, первый критерий разума заключается в недоверии к авторитету факта. Такое недоверие есть подлинный скептицизм, который Гегель называет «добровольным уделом» всякой истинной философии.0 Итак, непосредственно данная форма реальности не является реальностью окончательной. Систему обособленных и противостоящих друг другу вещей, которая возникает в результате действий рассудка, надо признать тем, что она есть — «дурной» формой реальности, сферой ограничения и рабства. «Области свободы, [78] Differenz des Fichteschen und Schellingschcn Systems // Erste Drucksch riften. Leipzig, F913. S. 18. которая представляет собой исконную цель разума, нельзя достичь, как думали Кант и Фихте, противопоставлением субъекта объективному миру, приписыванием автономной личности всей полноты свободы, отсутствующей во внешнем мире, в котором усматривается царство слепой необходимости. (Здесь Гегель выступает против важного механизма «интернализации» или интроверсии, с помощью которого философия и литература низводили свободу до уровня внутренней ценности, реализуемой только в душе). В окончательной реальности не может быть никакого обособления свободного субъекта от объективного мира; этот антагонизм должен быть разрешен вместе со всеми остальными, созданными рассудком,