Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

Далее Гегель говорит, что все, упорно продолжающее существовать «эмпирически», «без какого-либо соответствия разумной идее», «больше не существует». [88] ” Гегель Г. В. Ф. Конституция Германии // Политические произведе ния. М ., 1978. С . 65. Такую политическую систему надо разрушить или преобразовать в новый рациональный порядок, а этого нельзя сделать без насилия. Сквозь идеалистическую структуру и терминологию проглядывает радикальный реализм Гегеля. «Понимание необходимости и проникновение в нее слишком слабы, чтобы привести к действию. Им сопутствует такое большое недоверие, что их надо подтверждать насилием; только тогда человек им подчиняется». [89] Die Verfassung Deutschlands // Schriften zur Politik und Rechtsphilosop hie. S. 136. Понимание может подтверждаться насилием только тогда, когда оно выражает действительную историческую силу, созревшую в лоне существующего порядка. Оно противоречит реальности, когда последняя становится само- противоречивой. Гегель говорит, что господствующую социальную форму можно успешно атаковать мыслью только в том случае, если эта форма пришла в явное противоречие со своей собственной «истиной», [90] Ibid. S. 140. иными словами, если она больше не может отвечать своему содержанию. Гегель считает, что именно это произошло с Германией. В Германии поборники нового порядка представляют исторические силы, которые переросли старую систему. Государство, коему в соответствующей рациональной форме надлежит отстаивать общие интересы своих членов — ибо только в этом и заключается его «истина» — не делает этого. Поэтому руководители государства лгут, когда отстаивают свою позицию ссылкой на общие интересы. [91] lbid. Эти интересы представляют не они, а их противники, и их понятие, их идея нового порядка, которую они отстаивают — не просто идеал, но выражение той действительности, которая больше не мирится с порядком ныне господствующим.

Гегель считает, что старый порядок надо заменить «истинной всеобщностью» (Allgemeinheit). Allgemeinheit в одно и то'же время означает, во-первых, общество, в котором все конкретные и частные интересы соединяются в целое, так что возникающий в результате этого действительный общественный организм согласуется с общими интересами (общность), и, во-вторых, целостность, в которой все обособленные и непохожие друг на друга идеи познания сливаются и соединяются воедино, обретая значение в своем отношении к целому (всеобщности). Второе явно соответствует первому. Подобно тому как понятие дезинтеграции в сфере знания выражают существующий распад человеческих отношений в обществе, философская интеграция соответствует общественно-политическому единению. Универсальность разума, представленная абсолютом, является философской параллелью социальной общности, в которой все частные интересы соединяются в целое.

Гегель утверждает, что подлинное государство институализирует общий интерес и отстаивает его во всех внешних и внутренних конфликтах. [92] Гегель Г. В. Ф. Конституция Германии // Политические произведения. М ., 1978. С . 76. Германская империя, заявляет он, таким свойством не обладает.

«Политическая власть и политические права предоставляются не в качестве государственных должностей, соответствующих организации целого; деятельность отдельного человека и его обязанности определяются не в соответствии с потребностями целого, но каждый член политической иерархии, каждый княжеский дом, каждое сословие, каждый город, цех и т. д., все те, кто обладает правами государственного характера, завоевали их сами, а государству оставалось при этом сокращении его мощи в каждом данном случае только подтвердить, что оно лишилось своих прерогатив...». [93] Там же . С . 71. [94] Die Verfassung [Deutschlands // Schriften zur Politik und Rechtsphilosophie. S. 9.

Падение германского государства Гегель объясняет противостоянием феодальной системы новому порядку индивидуалистического общества, которое пришло ей на смену. Возникновение этого порядка объясняется в контексте развития частной собственности. Феодальная система в ее исконном виде соединяла частные интересы различных сословий в подлинную общность. Свобода какой-либо группы или индивида по существу не противоречила свободе целого. Однако в современную эпоху «исключительное право собственности» полностью разобщило частные потребности.23

Люди говорят о всеобщем характере частной собственности, как будто это присуще всему обществу и, следовательно, выступает как интегрирующий фактор. Однако на самом деле, говорит Гегель, эта всеобщность — всего лишь абстрактная юридическая фикция; в действительности частная собственность остается «чем-то обособленным», не имеющим никакого отношения к целому. [95] Ibid. S. 11. Среди собственников возможно только одно единство — искусственное единство универсально применяемой законодательной системы. Тем не менее законы упрочивают и систематизируют лишь существующие анархические условия частного собственничества и, таким образом, превращают государство в институт, существующий ради удовлетворения частных интересов. «Владение появилось раньше, чем закон, и возникло оно не из законов, но то, что было приобретено, превращалось в законное право ... Поэтому по своей исконной правовой основе немецкое государственное право является по существу частным правом, а политические права в Германии — законными владениями, собственностью». [96] Гегель Г. В. Ф. Конституция Германии // Политические произведения. М ., 1978. С . 183. Государство, в котором антагонистические частные интересы главенствуют во всех областях, не может именоваться истинной общностью. Более того, Гегель заявляет, что «стремление превратить власть государства в частную собственность есть не что иное, как путь к распаду государства, к уничтожению его в качестве силы». [97] 21 Там же . С . 184.

Однако государство, подпавшее под власть частных интересов должно по крайней мере выглядеть как истинная общность, дабы предотвратить всеобщую войну и с одинаковой силой защитить права на собственность, которыми обладают все его члены. Таким образом, общность превращается в независимую силу, стоящую над индивидами. «Каждый индивид хочет жить так, чтобы благодаря государственной власти его собственность оставалась в безопасности. Государственная власть предстает перед ним как нечто чуждое, существующее вне его». [98] Die Verfassung Deutschlands // Schriften zur Politik und Rechtsphilosophie. S. 18.

В этот период Гегель столь резко критикует структуру современного ему общества, что проникает в сам механизм, с помощью которого государство превращается в самостоятельный организм, возвышающийся над индивидами. Он несколько раз перерабатывает памфлет, посвященный германской конституции, причем последний вариант свидетельствует о явном ослаблении его критической позиции. Постепенно «высшая» форма государства, призванная заменить устаревшую (каковой является Германия), превращается в абсолютное государство или державу. Гегель требует создания действенно имперской армии, освобожденной от контроля сословий и подчиненной единому имперскому командованию, а также централизации всего управления, финансов и законодательства. Надо отметить, что идея сильного централизованного государство в ту пору была прогрессивной, нацеленной на то, чтобы освободить производительные силы, скованные существовавшими тогда феодальными порядками. Четыре десятилетия спустя в своей критической истории современной государственности Маркс подчеркивал, что централизованное абсолютистское государство было шагом вперед в сравнении с феодальными и полуфеодальными государственными формами. Следовательно, призыв к созданию такого государства сам по себе не является признаком того, что критическая установка Гегеля ослабевала. Мы считаем, что это ослабление проявляется скорее в тех выводах, которые Гегель делает из своей идеи абсолютного государства. Кратко поясним.