Хаймо Хофмайстер - Что значит мыслить философски [Поиск фундамента всего знания и всего сущего]
- Название:Что значит мыслить философски [Поиск фундамента всего знания и всего сущего]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство Санкт-Петербургского Университета
- Год:2006
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:5-288-03969-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Хаймо Хофмайстер - Что значит мыслить философски [Поиск фундамента всего знания и всего сущего] краткое содержание
Осмысливая философию как непрекращающийся с самого своего возникновения процесс поиска arche, первоначала, первоистока, фундамента всего знания, автор создает работу, интересную для самого широкого круга читателей.
Что значит мыслить философски [Поиск фундамента всего знания и всего сущего] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Декарт полагал, что невозможно ничего воспринять чище и отчетливее, чем это Я как мой ум, который является высшей основой всякого познания:
… я, который, по-видимому, столь ясно и отчетливо воспринимает этот кусок воска? Не будет ли мое познание самого себя не только более истинным и достоверным, но и более отчетливым и очевидным? Ведь если я выношу суждение, что воск существует, на том основании, что я его вижу, то гораздо яснее обнаруживается мое собственное существование. [218]
Можно ли Я действительно познать настолько ясно, как об этом говорит Декарт? И верно ли то, что я могу мыслить его как возможное, даже сомневаясь в действительности воска, или даже в том, что «есть ли у меня глаза», [219]т. е. мог бы я, будучи лишенным всех своих чувств, все же не сомневаться в том, что я есть? Давид Юм [220]подверг сомнению это утверждение по достаточно веским причинам.
Философские идеи Юма, высоко ценимые Кантом, близко примыкали к идеям Джона Локка, а сам Юм считается представителем скептического эмпиризма. О проблеме, которая нас занимает в данный момент, он писал в своем «Трактате о человеческой природе»:
Существуют философы, воображающие, будто мы ежеминутно непосредственным образом сознаем то, что называем своим Я; будто мы ощущаем и его существование, и непрерывность этого существования и будто наша уверенность как в его совершенном тождестве, так и в его простоте выше той очевидности, которую могло бы дать нам демонстративное доказательство… К несчастью, все эти положительные утверждения противоположны тому самому опыту, который приводится в качестве их доказательства, и у нас нет идеи нашего Я, которая получалась бы вышеобъясненным путем. Ибо от какого впечатления могла бы получиться эта идея? [221]
Тезис Юма состоит в том, что всякое представление порождается впечатлением (impression) или восприятием (sensation); если мы спросим, какое восприятие или какое впечатление вызвало представление «Я», то окажемся в затруднительном положении:
Если идея нашего Я порождается некоторым впечатлением, то оно должно оставаться неизменно тождественным в течение всей нашей жизни, поскольку предполагается, что наше Я таковым именно и остается. Но нет никакого впечатления, которое было бы постоянным и неизменным. Страдание и наслаждение, печаль и радость, страсти и ощущения сменяют друг друга и никогда не существуют все одновременно. Итак, идея нашего Я не может происходить ни от этих, ни от каких-либо других впечатлений, а следовательно, такой идеи совсем нет. [222]
Если принять эту предпосылку, то невозможно что-либо возразить против такого вывода. Но нужно ли принимать ее? По крайней мере, высказывание о том, что не существует никакого чувственного впечатления, представляющего Я, должно было совпадать с декартовским положением. В этом ли причина того, что он говорит о врожденных идеях и, соответственно, о том, что Я есть нематериальная субстанция?
Вопрос о том, является ли Я основанием познания постольку, поскольку оно есть точка связи единичных восприятий, Юм решает отрицательно, ссылаясь на то, что чувственные впечатления, называемые им «perception», могут представляться «для себя», как самостоятельные, и существовать «для себя»; поэтому они не нуждаются в носителе своего существования, и Юм отсюда делает вывод:
Что касается меня, когда я самым интимным образом вникаю в нечто, именуемое мной своим Я, я всегда наталкиваюсь на то или иное единичное восприятие тепла или холода, света или тени, любви или ненависти, страдания или наслаждения. Я никак не могу уловить свое Я как нечто, существующее помимо восприятий, и никак не могу подметить ничего, кроме какого-либо восприятия. [223]
По поводу сказанного в конце Юму опять-таки невозможно возразить. Ведь фактически я никак не могу уловить свое Я как нечто существующее помимо восприятий, и в момент саморефлексии, когда мыслю себя как Я, я становлюсь достоверным для самого себя только потому, что я пытаюсь отличить себя от содержания своего сознания, как будто оно — продукт заблуждения. И все же высказывания Юма создают трудности не только для нас, но и для него самого. Он ведь даже в своих формулировках не обходится без слова «я»: «Что касается меня… когда я самым интимным образом вникаю в нечто, именуемое „мной"…». Не только это, но также и то обстоятельство, что слово «я» вообще подходит для образования представления о Я, требует пояснения:
Но, оставляя в стороне подобного рода метафизиков, я решаюсь утверждать относительно остальных людей, что они суть не что иное, как связка или пучок различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении. Наши глаза не могут повернуться в глазницах без того, чтобы не изменились наши восприятия. Наша мысль еще более изменчива, чем зрение, а все остальные наши чувства и способности вносят свою долю в эти изменения, и нет такой душевной силы, которая оставалась бы неизменно тождественной, разве только на одно мгновение.
Дух — нечто вроде театра, в котором выступают друг за другом различные восприятия; они проходят, возвращаются, исчезают и смешиваются друг с другом в бесконечно разнообразных положениях и сочетаниях. [224]
В качестве основания представления о Я здесь указано на «непостижимую быстроту», с которой следуют друг за другом различные чувственные впечатления. Вопрос о том, где они следуют друг за другом, для Юма уже имеет ответ еще до того, как мы его смогли поставить: в духе, так звучит ответ. Под духом, или умом, опять-таки подразумевается Я, которое рассматривается как «нечто вроде театра», из которого исходят различные действия. Теперь с этим утверждением связана хотя бы правильная точка зрения, что сцена театра, на которой появляются и вновь исчезают впечатления, сама не может быть впечатлением, но приведенная точка зрения Юма в целом все же относительна, если он утверждает:
Сравнение с театром не должно вводить нас в заблуждение: дух состоит из одних только восприятий, следующих друг за другом, и у нас нет ни малейшего представления о том месте, в котором разыгрываются эти сцены, и о том материале, из которого этот театр состоит. [225]
Но возникает вопрос, не упускает ли из виду утверждение о том, что дух — это не что иное, как «пучок» или «связка» различных чувственных впечатлений, что пучок или связка, в отличие от простой суммы, конституируются отношением единства. Вследствие этого, например, пучок становится пучком только потому, что охватывает многообразное и единичное в связное целое. В основе пучка в познании, так это говорится у Декарта, лежит объединительная работа Я. Для Юма же, напротив, вопрос, может ли Я пониматься как тождество, «тожесть», которая сохраняется в смене перцепций, теряет всякий смысл. Таким образом, с точки зрения целостного понимания познания Юмом нельзя, например, ответить на вопрос, может ли он как автор первой и второй части «Трактата о человеческой природе» быть признан одним и тем же человеком.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: