Олег Поль - Остров Достоверности

Примечание: главы этой невозможно написать, не имея под руками Фихте, Гегеля и имманентистов последнего времени — по крайней мере последних. А потому это только предварительные наброски.

1. После того, как мысль рассмотрела самое себя, предлежит ей задача — дать учение о природе или вселенной, которая существует. Этому должно быть посвящено первое размышление. Сначала мысль делает попытку выполнить эту задачу, не обращаясь к опыту, а одним лишь размышлением над понятием вселенной. Природа по-гречески … и учение о природе удобно назвать физиологией. Ясно, что это слово будет в таком употреблении иметь иной смысл, чем в современных языках, где оно означает учение о телесной природе человека. Мы же будем понимать его, как учение о природе вообще. Попытку же рационального построения природы удобно назвать рациональной физиологией.

2. Единственное знание, которое имеем мы пока о вселенной, состоит в том, что она, во-первых, вся покрывается мыслью и не имеет ни одного, так сказать, потаенного угла, который выходил бы за пределы мысли; во-вторых, что она предстоит мысли не как нечто раз навсегда данное, единое и простое, а есть некое многообразие. Чтобы ясно представить это, вообрази, что не было бы ничего, кроме пространства, наполненного белым туманом, вечно недвижным, и эта картина вечно созерцалась бы мыслью. Очевидно, тогда природа мысли была бы иной; ибо мы знаем, что мысль созерцает вселенную как многообразие, в котором она отдельные моменты воспринимает ясно и сильно — это то, что мы, например, видим, а остальное «имеется» где-то за пределами данности.

Отсюда видно третье свойство вселенной: что отдельные моменты ее могут иначе являться мысли, нежели как неданная, но обладаемая вселенная, иначе говоря, в многообразии вселенной мысль выделяет отдельные явления и созерцает их.

Вот какие первые утверждения о вселенной можно почерпнуть в основоположениях самой науки.

3. Познающую мысль принято обозначать именем субъекта, а познаваемый мир называть объектом. Указанные три положения о взаимоотношении субъекта и объекта могут быть выражены так:

1) Объект весь покрывается идеально, т. е. мысленно субъектом. Объект весь заключен в субъекте.

2) Все многообразие форм объекта пребывает скрытым, как бы не существующим, пока те или иные отдельные моменты его не входят в поле зрения субъекта. Только явление, предстоящее субъекту, мыслится; остальное в объекте остается скрытым и многообразие в нем неизвестно, хотя не исчезает за границы субъекта.

3) Явления выделяются в объекте, когда становятся предметом внимания субъекта.

4) Из сказанного ясно, что субъект и объект по существу тождественны. В самом деле, составим таблицу различения двух моментов в субъекте и объекте и сравним их:

Субъект

Устремленность Всеобъемлющий

К единичному (данному) охват (неданного)

Являющееся единичное (данное) Скрытое многообразие (неданное)

Объект

Мы видим, что верхние и нижние понятия в каждой колонке совпадают. В самом деле, в «устремленности к единичному» не являющееся тоже покрывается субъектом, только без различения качества. Однако напрасно говорить «покрывается», ибо это предполагало бы различение охватываемого и охватывающего. Но неданное именно неразличено, и потому можно говорить о нем, как о скрытой стороне самого субъекта. Соответственно этому явление есть некое выделение скрытого качества в субъекте, или, иначе говоря, определенная спецификация субъекта. А так как субъект есть мысль или сознание, то можно явление назвать спецификацией сознания.

6. Начало наших рассуждений было таково: мысль двояким образом относится к предмету, устремленностью и всеобъемлющим охватом.

всеобъемлющий охват

устремленность

S

А теперь эта схема как бы вывернула наизнанку:

S

Вышло, что сам объект устремляется к себе в явлении.

7. Таким образом, природа во всем многообразии ее свойств, является рядом спецификаций всеохватывающего сознания. О каком либо бытии природы в себе говорить нельзя, ибо к тому нет никаких оснований. Явления природы известны только как спецификации субъекта.

Вышло, что сам объект устремляется к себе в явлении.

7) Таким образом природа, во всем многообразии ее свойств является рядом спецификаций всеохватывающего сознания. О каком-либо бытии природы в себе говорить нельзя, ибо к тому нет никаких оснований. Явления природы известны только как спецификации субъекта.

8) Надлежит рассмотреть теперь законы природы. Но тут я оборву эти рассуждения (за неимением материала в виде сочинений соответствующих философов) и укажу только общее их направление.

Категорию причинности можно вывести как условие возможности мышления. Можно показать, что данность, мыслимая и познаваемая возможна только на основе единства в многообразии. Можно потребовать единства порядка в явлениях, или идеального единства в реальном многообразии; это и будет вся совокупность законов. Далее возможно дать более или менее полное дедуктивное учение о категориях, ввести в них пространство и время или по крайней мере их схемы. Можно даже вывести непрерывность пространства — не воображая его, как аналитическая геометрия решает пространственные задачи без чертежей. Может быть удастся вывести причастность времени и относительную реальность прошлого, настоящего и будущего (по Лопатину), хотя уже в этом сомневаюсь. Во всяком случае, время будет мертвое, не Бергсонова длительность, а механическая величина. Не удастся вывести движения (Зенон) и, вероятно, не построить и числа.

9) Во всяком случае, можно будет построить целую таблицу категорий сущего. То же, что не уложится в них, можно будет назвать дифференциальным остатком. Это будет иррациональное.

10) Раз дело дошло до дифференциации, ясно, что наши построения начали уже погоню за бесконечностью. Остаток необъясненной реальности скрылся в бесконечности и в погоню за ним пустились все категории; однако догнать его нет возможности. Это показывает на завершение построений.

11) Внимательно всматриваясь в подобные дедукции от начала их в чистой мысли до угасания в погоне за «дифференциалом» переживаний, мы увидим, что в них так и не удалось включить двух начал, на которых построена вселенная, а именно «переживаний» и множественности личностей.

В эту схему вовсе не вошли живые существа и вся их жизнь, т. е. известные им факты. Фактами для нас являются такие непосредственные «данности» сознания, как зеленый цвет, горький вкус, закон сжимаемости газов, затаенная скорбь друга, красота березы. Не удалось построить этих фактов. Но даже если бы они были построены, этого было мало; их переживает не одно живое существо, а множество их. И этого множества построить не удается. Рассудок ревнив и не допускает существования других субъектов рядом с собой.