Платон - Собрание сочинений. Том 4

Все эти обстоятельства, и в особенности весьма интенсивные остатки общинно-родовых отношений, смягчали положение раба в античности. Тем не менее внеличностное понимание человека все же является одной из самых глубоких характеристик античного общества. Даже философы, взывавшие к духовной значимости человека, понимали этот дух весьма абстрактно. Как мы видели в «Федре» (247с — 248е), Платон говорил с «эротическим» энтузиазмом просто об отвлеченных идеях, взятых в качестве субстанции (снраведливость-в-себе, знание-в-себе и т. д.).

Спрашивается теперь, как же античный объективный идеализм в своем классическом развитии должен был понимать свои вечные и божественные идеи, если он их почти лишал конкретного жизненного содержания? Как он должен был квалифицировать свои вечные идеи, рассматривая их в виде порождающих моделей решительно для всего сущего? Число, или идея как число,— вот что было последним словом объективного идеализма периода зрелой греческой классики, когда ои хотел довести свои первопринципы до предельного обобщения. Ведь число, лишенное всякой качественности или равнодушное к ней, как раз и есть тот первопринцип, который лишен и всякого личностного, и всякого «душевного» содержания. Поэтому весьма характерно, что философия Платона, достигшая своего предельного развития, заканчивалась учением о вечных и божественных идеях как о числах. Подлинная философская мудрость есть мудрость числовая.

Поэтому необходимо отметить, что последнее произведение платонизма периода греческой классики, а именно «Послезаконие», имеет своей главной темой учение о предельной мудрости как о мудрости только числовой. Платон остался до последних дней сыном своего века, древнегреческого рабовладельческого общества, и притом в период его зрелой классики.

Диоген Лаэрций (III 37) приписывает «Послезаконие» другу и ученику Платона Филиппу Опунтскому, хотя сам же говорит (III 56, 61, 62), что крупнейшие систематизаторы наследия Платона (Аристофан Византийский и Трасилл) признавали этот диалог подлинным. Вполне возможно, что Филипп, издавший «Законы» после смерти Платона, был редактором «Послезакония», развивающего две темы «Законов» (VII 818bc — о науке, делающей человека мудрым; XII 996Ьс — понятие о богах) и оставленного Платоном в незавершенном виде.

Для настоящего издания текст заново сверен И. И. Маханьковым.

Ср. у Софокла (Эдип в Колоне 1215—1217, 1224—1227, пер. С. Шервинского .):

Или:

Текст испорчен.

Ср.: Тимей 34а – 36e – о числовых законах и соотношениях космоса, который есть не что иное, как божество.

Для Платона с его пифагорейскими симпатиями все выразимо через число. Ср.: т. 3, Государство, ки. VIII, прим. 14 – о брачном числе.

Известны «Теогонии» Гесиода, Ферекида Сирского, Эпименида, орфиков.

Неясно, что имеется в виду. Выше об этом не говорилось.

Текст древних рукописей испорчен. Перевод по варианту более поздних рукописей, приводимому Барнетом в критическом аппарате.

См.: Законы, кн. X, прим. 20.

Ср.: Тимей, прим. 40, 70 – о геометрическом соотношении элементов и происхождении живых существ.

Ср.: Тимей, прим. 57.

См.: Политик, прим. 46.

См.: Горгий, прим. 80; Государство, кн. X, прим. 29.

Ср.: Тимей 40с.

Ср.: там же 40d – 41а – о богах, произошедших от Земли и Неба.

См.: там же 41а – 42е – противопоставление богов народной религии «богам видимым», звездам и даймонам.

О даймонах (гениях) см.: Апология Сократа 27с-е, прим. 29; Пир, 202de.

Имеются в виду нимфы вод, рек, источников.

Неясное место; перевод «мог бы» – по принятой рядом издателей поправке, даваемой Барнетом в критическом аппарате. В самом тексте у Барнета, как в рукописях: «не мог».

Солнечный и лунный год не одинаковы.

Ср.: Федр, 246b, 247а-с.

Не вполне ясное место; в рукописях разночтение.

Ср.: Тимей 38с и прим. 52 – об именах богов-планет.

См.: Законы IX, прим. 13.

Ср.: Гесиод. Работы и дни 383, 571, 597, 609, 615 сл., 619 сл. – о Плеядах Сириусе, Орионе, Арктуре. О видах движения ср.: Тимей, прим. 49, 52.

Слово «геометрия» букв, означает «измерение земли».

Ср. учение пифагорейцев о соответствии арифметических чисел и линий на плоскости, где единица соответствует точке, два – линии, определенной двумя точками, четыре – плоскости, определенной четырьмя точками, восемь – трехмерному телу, определенному восемью точками (кубу).

Платон здесь имеет в виду числа 9 и 8: 9 состоит из 6 + 3, т. е. 1 /2 числа 6, а 8 состоит из 6 + 2, т. е. 1/3 числа 6.

Здесь явно учение о восхождении от единичного к общему, родовому.

Имеется в виду изучение законов космоса, неба, движения звезд, открывающих человеку мудрость демиурга, как его понимает Платон в «Тимее».

Несколько сот лет идет спор о подлинности писем Платона, которые в античности в основном (I —XIII письма) считались подлинными и стали подвергаться большому сомнению начиная с XVII века. Если английские ученые новейшего времени, в частности Дж. Барнет, признают подлинность этих писем Платона, то французские в этом отношении наиболее радикальны, отвергая их почти все целиком. Среднюю позицию занимают немецкие исследователи (например, У. Виламовиц, Э. Ховальд), признающие подлинность VI, VII и VIII писем на основе большого аналитического исследования стиля и языка Платона.

Во всяком случае при любом скептицизме нельзя пренебрегать устойчивой традицией самой античности и тем фактом, что уже в конце III в. Аристофан Византийский включил эти письма в перечень сочинений Платона, признав их подлинность.

Судя по современному состоянию вопроса, доверие к письмам Платона все более укрепляется. Они введены, например, в последний немецкий перевод сочинений Платона О. Апельта.

«Письма» Платона отнюдь не являются философским произведением, но скорее носят биографический характер. Некоторые философские намеки, имеющиеся здесь, мы сейчас отметим.