Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

Кроме того, с эзотерически понимаемым условием «устойчивости» связано «олимпийское» свойство, а также свойство «мира». Цари, «черпающие свою древнюю власть от высшего бога и получившие победу из его рук», являются «маяками мира в бурю». [76] [76] Corpus Hermeticum , XVIII, 10-16. После «славы», центральности («полярности») и устойчивости, мир является одним из главных атрибутов царственности, который сохранялся до сравнительно недавних времен: Данте говорил об императоре-миротворце ( imperator pacificus ) —этот сан носил еще Карл Великий. Естественно, речь идет здесь не о профаническом, внешнем «мире» в политическом понимании —мире, который в лучшем случае является лишь отблеском истинного мира, а о внутреннем и реальном мире, неотделимом от вышеупомянутого «победоносного» элемента, выражающего не столько прекращение деятельности, сколько ее совершенствование, то есть чистую цельную деятельность, сосредоточенную в самой себе. Речь идет о том мире, который реально свидетельствует о сверхъестественном.

Согласно Конфуцию, человек, предназначенный к господству, в отличие от обычного человека, обладает «принципом устойчивости и покоя, а не возбуждения», «он несет в себе вечность, а не мимолетные движения радости». [77] [77] Лунь юй , VI, 21. Отсюда исходит спокойное величие, выражающее неодолимое превосходство, которое покоряет и принуждает к сдаче, без вступления в сражение, мгновенно пробуждая чувство трансцендентной силы, в совершенстве владеющей собой, но готовой разразиться в любой момент, являя собой вызывающий благоговение и внушающий трепет смысл действенной божественной воли ( numen ) [78] [78] В древние времена ослепительная сила, символизируемая сломанным скипетром и фараоновским уреем , была не просто символом: таким же образом многие действия придворных церемоний в традиционном мире были не просто формальностью и проявлением лести, а были вызваны спонтанными ощущениями, пробуждаемыми под влиянием царского качества ( virtus ). Посетивший египетского фараона двенадцатой династии позднее вспоминал: «Подойдя ближе к Его Величеству, я простерся перед ним и потерял сознание. Бог обратился ко мне с приветливыми словами, но я чувствовал себя так, как будто я внезапно ослеп. Я не мог ясно мыслить, мое тело перестало слушаться, я не чувствовал сердца в груди, и я познал разницу между жизнью и смертью» (G. Maspero, Les Contes Populaires de l'Egypte ancienne , Paris, 1889). См. также Законы Ману: «Как Солнце, он опаляет глаза и сердца, и никто в мире не может глядеть на него» (VII, 6). Священный римский мир ( pax romana ), связанный именно с трансцендентным смыслом Imperium , можно считать одним из выражений подобных значений на уровне универсальной исторической реализации. Если этос превосходства по отношению к миру, покоряющего спокойствия, безмятежности и одновременно готовности к абсолютному повелеванию остается отличительной чертой аристократического мира, то даже ставшую светской знать следует считать отзвуком этого изначально как царского, так и духовного и трансцендентного элемента.

Чакраварти, вселенский верховный владыка, является не только «господином мира», но и господином «закона» (или порядка, puma ) и «справедливости» — дхармараджа. «Мир» и «справедливость» являются двумя основными атрибутами царственности, которые сохранялись в Западной цивилизации вплоть до времен Гогенштауфенов и Данте, пусть даже в том смысле, при котором политический аспект ощутимо затмевает высший аспект, предполагающий эти понятия. [79] [79] Фридрих II признавал «справедливость» и «мир» той основой, на которой построены все королевства. «Справедливость» в Средние века часто смешивалась с «истиной» и указывала на онтологическое достоинство имперского принципа (см. А. De Stefano, L 'idea impériale di Federico II, Firenze, 1927 , p . 74). У готов истина и справедливость часто изображались как царские добродетели par excellence . Все это является следами изначальной идеи. Кроме того, указанные атрибуты можно найти и у загадочной фигуры Мелхиседека, царя Салема, который на самом деле представляет собой лишь одно из множества образных описаний функции «вселенского владыки»: Генон указал на то, что mekki-îsedeq по-еврейски означает как раз «царь справедливости», тогда как Салем, правителем которого он был, не является городом, но —как это следует уже из толкования Павла —означает не что иное, как «мир». [80] [80] Евреям , VII, 1-3. Традиция утверждает превосходство царского жреческого сана Мелхиседека над саном Авраама —и уже здесь следует отметить тот крайне значительный факт, что именно Мелхиседек в загадочной средневековой аллегории о «трех кольцах» выступает в качестве провозвестника того, что ни христианство, ни ислам более не знают, что является подлинной религиозностью; между тем «царственная религия Мелхиседека» нередко отстаивалась гибеллинской идеологией в споре с Церковью.

На подобном уровне, «царь справедливости» соответствует уже использованному выражению «вселенский царь» ( дхармараджа ), из чего, кстати, следует, что понятие «справедливости» настолько же выходит за рамки профанического понимания, как и понятие «мира». Действительно, слово дхарма на санскрите означает также «собственную природу», закон, свойственный данному существу, что в действительности прямо соответствует тому древнему законодательству, которое иерархически упорядочивает «по справедливости и истине» всякую функцию и форму жизни согласно природе, присущей каждому отдельному существу — свадхарма —в системе, устремленной к высшему миру. Наконец, подобное понимание «справедливости» свойственно платонической концепции государства, которая является чем-то большим, нежели «утопической» абстрактной моделью, и во многих аспектах может считаться отзвуком традиционного устройства более древних времен. У Платона идея справедливости ( δικαιοσύνη ), воплощением которой является государство, находится в тесной связи сοικεοπραγία или suum cuique (каждому свое) —принципом, согласно которому каждый должен исполнять функцию, соответствующую собственной природе. Таким образом, «царь справедливости» также является первоначальным законодателем, учредителем каст, устроителем учреждений и обрядов —всей этико-сакральной совокупности, которая в арийской Индии обозначалась понятием дхарманга и которая в других традициях соответствует местной обрядовой системе, с соответствующими нормами индивидуальной и коллективной жизни.

Это предполагает, что царская функция обладает высшей силой познания. «Способность в совершенстве и до глубины понимать изначальные законы всего живого» в дальневосточном понимании, кроме прочего, лежит в основе авторитета и права на власть. [81] [81] Чжун юн , ХХХI, р. 1. Упомянутая ранее маздеистская царская «слава» как hvorra-i-kayani является также свойством сверхъестественного интеллекта. [82] [82] См. F. Spiegel, Eranische , cit., vol. II, 44. И если, согласно Платону, [83] [83] Платон, Государство , V, 18; VII, 1; VII, 15. на вершине иерархии настоящего государства должны стоять мудрецы — οί ςοφοί , то здесь указанная традиционная идея обретает более определенную форму. Действительно, под знанием или «философией» здесь понимается наука о «том, что есть», а не та, которая занимается изучением иллюзорных чувственных форм; [84] [84] Платон, Государство , V, 19. под знающим подразумевается тот, кто, обладая такой наукой, непосредственным знанием того, что обладает высшим характером реальности и одновременно имеет нормативный характер, может эффективно сформулировать законы, соответствующие справедливости, [85] [85] Платон, Государство , VI, 1. из чего можно сделать заключение, что «пока в государстве правят не мудрецы, а те, кого мы называем царями, не обладают подлинным знанием и для достижения какой-либо цели не совмещают политическую власть и знание, сильные натуры, которые воплощают по отдельности то одно, то другое, понуждаемые необходимостью —до тех пор не найдется средства, чтобы исцелить те болезни, которые поражают государства и все человечество в целом» [86] [86] Государство , V, 18 (473). (В русском переводе под ред. А. Лосева: «Пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино —государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди —а их много, —которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно» — прим. перев .). .