Георг Гегель - Лекции по философии духа

К такому способу рассмотрения все еще относится пневматология или рациональная психология: душа должна рассматриваться не по проявлениям, а в соответствии с тем, чем она является по своей сущности. Пневматология есть метафизическое рассмотрение души в соответствии с совершенно всеобщими определениями. Материя рассматривается как образованное в себе многообразие, как общность многого. В простом не заключено определение другого, простое не должно содержать в себе бытие другого. Если нечто должно быть изменено, то возможность изменения должна находиться в самом нечто. Такие метафизические определения можно обнаружить в платоновском Phaedon (Федоне). Сами эти определения односторонни, истинное должно быть конкретным, абстрактное не обладает истиной. — В простом не содержится определения другого, хотя и существовал интерес утвердить простоту души. Простое же должно еще быть определено. Бытие для себя выступает как простота, но по сути своей оно также является интенсивным, имеет степень, против чего возражал и Кант: если душа даже качественно проста, количественно она все же может быть противоположностью. Так что простота не исключала интенсивность и не спасала от нее. Душа есть сознание и если сознание описывается определением интенсивности, то оно может быть высокой или низкой степени /интенсивности/. Совершенное бессилие сознания не упраздняет простоты души. Пневматология обсуждала также отношение души и тела. Душа существует для себя как простое /бытие/, которому противостоит материя, сложное; душа состоит в отношении к материи, и отношение предполагает общность, единство. Как же простое может находится в единстве со сложным? Не перестает ли нечто быть простым, если с ним соприкасается материя? Разрешение данного противоречия и образует то, что составляет трудность. Пневматология определяет душу в соответствии с тем, чем она (душа) является, душа же есть не /просто/ сущее, а важное деятельное, богатое, она должна быть понята в качестве духа, и такие абстракции, как простота не достаточны, чтобы определить богатство духа, ибо он есть больше, чем простое и сущее. К понятию души относятся обе /характеристики/: простота рациональной психологии и многообразие, богатое содержание эмпирической /психологии/. /Только/ оба данных способа рассмотрения представляют собой полное рассмотрение, каждый /в отдельности/ является односторонним. Единство обоих, /притом/ не абстрактное единство, присуще идеи. Эмпирическая психология изображает душу как растворенную, и то, что об этом писал Аристотель, можно все еще рекомендовать как самое философское. Подобно тому как и все остальное, он рассматривал и душу спекулятивно, в понятии, и потребность философии состоит в том, чтобы вернуться к данному рассмотрению. В новейшее время были сделаны многие попытки систематизировать данный предмет, попытки, которые, конечно же, содержат в себе ценные материалы. Вначале необходимо предпослать понятие духа и предпринять подразделение. Однако мы не можем следовать порядку параграфов, т. к. дух обсуждается здесь в связности как одно /целое/. В науке с духа не начинают, а дух составляет форму существования идеи. Мы начинаем с духа, но это, собственно говоря, не является первым началом, а имеет предпосылку, и мы вначале воспринимаем дух из представления. В процессе развертывания науки дух выступает как результат, а именно в том смысле, что он является истиной предыдущего, т. е. природы, <���в том смысле:>, что природа собирается с силами и возвращается в определенную форму идеи. Если дух — истина предшествующего, то в действительности он является первым по отношению к этому предшествующему, и та точка зрения, что он есть результат /или/ возвращение от результата к началу, выявляется как односторонняя. То, что дух, идея есть истинное, здесь не доказывается, а выступает в качестве аксиомы; пункт, где данное доказательство должно быть приведено, — это связь с природой, /и тут необходимо показать/, что дух является истиной природы. Все предшествующее есть тому доказательство. — Что такое дух? Это мы должны принять в качестве аксиомы и к тому же апеллировать к представлению. То, чем является дух, понятие духа может быть сначала только чем-то совершенно формальным, т. к. то, что такое дух, как раз составляет предмет нашей науки. Здесь может содержаться лишь формальная всеобщая сущность, субстанция духа, чем и является свобода. Как такое определение связано с природой, мы вскоре увидим. Свобода — это сущность духа, данное утверждение имеет свое доказательство в предшествующем, и все последующее становится объяснением и подтверждением данного положения. Человек есть дух, а что является внутренней, концентрированной сущностью, корнем духа? Свобода, Я, мышление. Я есть дух, есть конкретное, и если я собираю все это, то говорю: Я, и это в состоянии /сделать/ только человек. Я — совершенно простое представление и является простым в той степени, в какой Я может ото всего абстрагироваться, т. е. все отрицать. Если я говорю: чистое Я, то я отбрасываю все, всякое содержание, здесь не остается ничего от особенного, Я является тем совершенно простым всеобщим, которое образуется только благодаря деятельности отрицания и абстрагирования. Тем что я удаляю все особенное, я просто становлюсь лишь самим по себе, нечем другом, нежели тем, каковым я являюсь, если, например, наблюдаю за чем-либо. Если у меня есть цель, то она всегда есть вообще определенное содержание в отличии от той всеобщности, которой являюсь я. Я в природе представляет собой совершенно бесцветный свет, и то, что я являюсь лишь самим по себе и ничем другим, то, что я не завишу ни от чего другого, это есть свобода человека, /означающая/, что он может абстрагироваться ото всего, даже от жизни и ото всего объема сознания. В представлении и также в действительности я могу абстрагироваться ото всего, даже ото всего внутреннего наличного бытия. Само это бытие, все мои цели, интересы являются для меня внешними, поскольку они отличны от меня, от моего Я. Данное /состояние/, быть только самим по себе есть свобода, прежде всего свобода формальная.

Все определенности и /всякая/ деятельность проистекают из свободы, подчинены ей. Человек в состоянии переносить бесконечную боль, в этом заключено то, что характеризует способ свободы, и он понимается как конкретная свобода. Боль присуща лишь живому. Она представляет собой отрицательное, но в таком отрицательном мы все же сохраняемся, и в этом состоит противоречие. Чувство собственного достоинства есть аффирмативное, но такое, которое если оно отрицается, не исчезает, — как то происходит с природным /феноменом/, — а здесь противоречие обнаруживается в качестве такового. При оскорблении, уничижении моего чувства собственного достоинства само мое чувство достоинства находится все же еще сохраняется. Отрицание подчинено в духе его аффирмации, единству с самим собой. Это есть определение свободы вообще. Абстрактная свобода означает, что я в состоянии сохранить в себе все содержание и всякую определенность, конкретная свобода означает, что в определенности своего предела, своего отрицания я являюсь самим по себе, и другое нигилирую. — Свобода составляет важнейшую определенность духа, можно даже сказать, она есть понятие духа. Под понятием, прежде всего, понимается простая определенность, которая составляет своеобразие чего-либо. Философское же понятие есть такая простая определенность, которая содержит различие в снятом виде, тем самым то, что субъект определен означает, что он содержит различие, но так, что он одновременно из этого /различия/ возвращается в себя. Понятие содержит различие, но это различие одновременно является очевидным. У меня есть много назначений, которые несовместимы со мной, однако, и в таком различии я нахожусь в самом себе, являюсь возвратившимся в себя. В науке мы должны основательно постичь конечное в его различии и его единстве. —