Георг Гегель - Лекции по философии духа

В случае живых элементов имеют дело только с частями. Я как чувствующая душа всенастояще (allgegenw?rtig) находится в теле, и она лишь одна. То, что материальная разрозненность природы не обладает истиной, показано в этом постоянном присутствии в настоящем (Allgegenwart); чувствующая душа не верит в разрозненность, она является идеалистической и постольку спекулятивной. Если бы разрозненность что-либо означала для чувствующей души, то душа обретала бы лишь в одном месте. Она является субъектом и материальное подчинено ей. То, что материальное не является истинным связано с данной идеальностью. К такой власти над материей понятие приходит в животном, и это есть высший способ /существования/ понятия в природе; понятие сняло разрозненность и субстанциальное, материальное предстают лишь как /его/ момент. Данная субъективность наличествует в животном еще непосредственным образом, субстанциальность еще не обладает стороной бытия для себя. Животное призвано снять это противоречие, /снять/ субъективность, простое отношение к себе, являющееся конкретным, и процесс /развития/ животного, с тем, чтобы получило существование субстанциальное всеобщее (род) как таковое. Род есть поэтому порыв к уничтожению индивидуального существования. Сам род является эффективным и /он/ снимает непосредственную единичность животного, а животное снимает хрупкость своей партикулярности. В процессе /развертывания/ рода животное хочет сохранить себя не как индивидуум, а в тождестве с другим. Здесь противоречие оказывается снятым. Род, эта всеобщность не получает в природе длительного существования, он вновь снисходит до единичного, производного. Именно в том и состоит понятие духа: /оно есть/ то самое единство всеобщности рода с самим собой, единство, которое является конкретным и которое субъективность содержит в себе, но которое посредством отрицания единичности ею компенсировалось. Это то, что присутствовало у нас в качестве свободы.

Душа представляет собой всеобщую имматериальность природы, простую идеальную жизнь природы, что сводит разрозненность в такое простое в-себе-бытие. Здесь нельзя еще говорить об индивидуальной душе, а только о душе вообще, называемой природной душой. Это определение, которое мы непременно кладем в основу и с которого мы начинаем, поэтому во всяком последующем определении оно сохраняется в качестве всеобщей субстанциальности, некой всегдашности (Allgegenwart), как мы ее назвали выше. —

Душа является первым лежащим в основе образом духа. — Душу можно понимать как субстанцию, всеобщее, как единственно имеющееся, так что вся особенность не выступает из этой субстанциальности; субстанциальность есть негативное единство, которое идеализирует и отрицает особенное.

Душа, таким образом, представляет собой дух в процессе его сна или пассивный нус Аристотеля, который по своей возможности есть все. Аристотель говорит: понятие — /нечто/ само себя постигающее, здесь вычленяется два /момента/: нус как мыслящий и как предмет. Нус как предмет по своей возможности является всем. Такое субстанциальное единство представляет собой еще только возможность, но не действительность. —

То, что природа выступает как стремление, должно быть предпослано в логике и натурфилософии, здесь же необходимо только сделать представимым, что истиной материального является идеальность природы. Итак, мы исходим из такой идеальности в качестве субстанциального основания. — Вопрос об имматериальности души вызывал большой интерес. Из до сих пор полученных результатов вытекает, что душа не есть материальная разрозненность, не /в том смысле/, что она есть лишь имматериальное, противостоящее материальному, а в смысле, что только имматериальное представляет собой истину, материальное же предстает как не-истинное. Здесь, таким образом, утверждается не имматериальность души в противопоставлении к материи, а то, что только она (душа) является поистине реальной и самостоятельной. Вне-себя-бытие природы испарилось во всеобщем.

Вопрос об общности души с телом не вызывает здесь никакой трудности, поскольку материя не представляет собой ничего самостоятельного. Легко приходят к /идеи о/ химической нейтрализации, она, однако, является подчиненной категорией. Здесь нет никакой общности, душа же в и для себя выступает против телесного, так что она не испытывает в теле никакой трудности. Только если душа и тело самостоятельны, вопрос становится трудным, он встает, таким образом, в силу данной молчаливой предпосылки.

Теперь мы обратимся к определению этого всеобщего основания. Развитие /духа/ не представляет собой выхода /за рамки/, а остается в /рамках/ субъективного единства, в котором сохраняются все образы. Душа как всеобщая субстанция продолжает определять себя, и такое дальнейшее определение не является разрозненностью образов, а данная всеобщность будет определять себя к субъекту, к единичности, и все образы удерживаются в той субъективности. Эти различные ступени проявляются в природе как образы, пребывающие разрозненно друг от друга. Тяжесть как тотальность существует в виде солнечной системы; материальная разрозненность и выход из такого /состояния/ есть вхождение в самое себя (атракцион и репульсия). <3десь идея выступает в качестве механизма.> После чего материальная идея определяет себя больше к физикалистскому. Тогда это /движение/ образует особый круг, описывает иной способ существования. Элементы остаются подчиненными своей субстанции (тяжести), но формируют особое существование. Царства природы представляют собой развития одной и той же материальной идеи, животное же царство обладает своими собственными индивидуальностями;

— это ряд систем, которые являются разрозненными и имеют /в дополнение/ к их действительности особые /формы/ существования. В духе все по-другому: он также образовывает себя к таким системам, но они не распадаются, а остаются включенными в один субъект, в одно субъективное единство. С этим связана трудность, обсуждаемая в § 380. Если мы, таким образом, должны рассмотреть одну ступень, то мы не имеем дело с особым образом. Небесные тела в их абсолютном механизме сортировали физикалистские определения по временам собственного существования. <���Если> дух конкретно рассматривается на его различных ступенях, то мы должны принять к рассмотрению уже и последующие ступени. Когда мы рассматриваем чувство, мы также должны принять во внимание религиозные, нравственные чувства, впрочем данные сферы далеко удалены от чувства как такового. В дальнейшем это встретится более подробно. Пробуждение души относится к антропологии как таковой, одновременно мы знаем, что пробуждение является существенно конкретнее, чем то, что содержит сознание. На данных, более низких ступенях мы должны устранить содержание, которое не присуще данным ступеням как таковым; так мы должны в нашем изображении отделить ступени друг от друга, если же мы намерены рассмотреть их конкретнее, то мы должны устранить те последующие ступени, — мы делаем это тем более, что когда дух может быть болен, он может погружаться в более низкое состояние; образованный дух может таким способом вновь опуститься до наличного существования в качестве души, постольку мы должны антиципировать на этой нижней ступени, такое антиципирование (устранение) присуще уже рассудочному сознанию. Данные ступени не распадаются в процессе развития царства душ, во-вторых, мы должны рассматривать каждую форму /как существующую/ для себя, в-третьих, при существенном поводе нам надлежит постичь эти нижние ступени более конкретным образом. Теперь мы должны ближе подойти к нашему предмету, и первой наукой является антропология, предметом которой выступает душа в ее природности.