Томас Каткарт - Как-то раз Платон зашел в бар… Понимание философии через шутки

Относительность восприятия времени стала темой для множества анекдотов. Вот, к примеру, один из них:

Две черепахи напали на улитку и ограбили ее.

Когда полицейский начал расспрашивать пострадавшую о том, что произошло, она ответила:

— Не знаю… Все произошло слишком быстро!

И, кстати, о той же улитке:

Стук в дверь. Хозяйка идет открывать, однако видит на пороге лишь улитку. Без лишних слов она берет ее и отбрасывает подальше от двери, во двор. Через две недели вновь раздается стук в дверь. Хозяйка открывает и вновь видит на пороге улитку:

— Ну, и что это было? — спрашивает та.

Отношения между конечным временем и бесконечностью всегда были важнейшей темой для философских раздумий — и, конечно, анекдотов.

Человек обращается с молитвой к Богу:

— Господи! — молит он. — Позволь задать тебе один вопрос!

— Валяй, спрашивай, — отвечает Господь.

— Господи, это правда, что миллион лет для тебя пролетают, как одна секунда?

— Да, правда.

— Тогда что такое для тебя миллион долларов?

— Миллион долларов для меня равен одному центу.

— Тогда, Господи, не мог бы ты одарить меня одним центом?

— Пожалуйста, — говорит Господь. — Подожди секундочку!

Издательство.

«К сожалению, мы не сможем опубликовать вашу книгу “Жизнь мухи-однодневки: Автобиография”. В ней ведь всего одна страница!»

Целый сонм анекдотов иллюстрирует относительность разных точек зрения.

Француз заходит в бар. На плече у него сидит попугай, одетый в смокинг.

— Вау, круто! — удивляется бармен. — Где ты достал это чудо?

— Во Франции, — отзывается попугай. — Там таких парней — миллион!

Американский философ XX века Уиллард ван Орман Квайн утверждал, что наш родной язык определяет наш взгляд на мир. Именно он задает рамки, из которых мы не в состоянии выбраться, чтобы увидеть окружающую реальность в новом свете. Мы не можем в точности перевести названия объектов с чужого языка на родной. Мы слышим, что носитель другого языка называет «gavagai» то, что мы называем «кроликом». Однако мы не знаем наверняка, имеет ли он в виду «совокупность частей кролика», «последовательность стадий развития кролика» или еще что-нибудь столь же кроликообразное.

Два еврея обедают в кошерном китайском ресторане. Официант мило болтает с ними на идиш, пока они знакомятся с меню, а потом принимает на идиш заказ.

После обеда один из евреев подходит к хозяину заведения и рассыпается в похвалах, замечая, сколь приятно было пообщаться на идиш с официантом.

— Тише, тише! — испуганно восклицает хозяин. — Он думает, что на самом деле изучает английский!

Этот анекдот точно иллюстрирует мысль Квайна о базовых проблемах перевода. Китайский официант складывает слова на идиш во фразы так же, как и евреи — гости заведения. Однако его знание языка страдает одним ключевым недостатком: он сам уверен, что это — английский.

Даже соображения о том, что именно считать иностранным языком, могут быть различными в зависимости от личности говорящего. Вот вам, для примера, пример из жизни международных корпораций:

Многонациональная корпорация объявляет о вакансии секретаря. Одним из соискателей становится золотистый ретривер. Он успешно проходит тестирование на качество и скорость печати, и его приглашают на собеседование. Менеджер по персоналу спрашивает:

— Знаете ли вы какие-нибудь иностранные языки?

— Мяу! — отвечает соискатель.

Мишель Фуко [13] Мишель Фуко (1926—1984) — французский философ, теоретик культуры и историк. Книги Фуко о социальных науках, медицине, тюрьмах, проблеме безумия и сексуальности сделали его одним из самых влиятельных мыслителей XX века. — Прим. ред. исследовал еще одну грань относительности — зависимость культурных ценностей от социального статуса. Наши культурные ценности, которые мы полагаем нормой, на самом деле определяются обществом и строго контролируются им. Кого считать душевнобольным? Кто это решает? Что означает получить ярлык безумца для тех, кто отмечен этим клеймом? А для тех, чья обязанность — контролировать этих несчастных? И кто именно должен быть контролирующей инстанцией?

Ответы на эти вопросы менялись с течением времени и зависели от того, кто являлся главной силой в обществе в тот или иной момент. В некоторые эпохи контроль оказывался в руках священников, в другие времена — медиков. Это, в свою очередь, определяло отношение общества к так называемым душевнобольным. Из этого следует, что ценности, которые мы считаем вечными и абсолютными, на самом деле меняются с течением времени в зависимости от того, кто именно главенствует в обществе и как используется эта власть.

Пэт: Майк, я сейчас еду по шоссе, и звоню тебе со своего нового мобильника!

Майк: Пэт, будь осторожен! По радио только что сообщили, что какой-то псих едет по шоссе против движения!

Пэт: Один псих? Да их здесь сотни!

С точки зрения логики, Пэт не менее прав, чем диктор радио: все остальные действительно едут не в ту сторону — с его точки зрения. Почему же эта история считается анекдотом, а не простой иллюстрацией столкновения разных позиций? Потому, что, как отметил Фуко, государство призвано решать, по какой стороне следует двигаться.

Еще одной проблемой для философов со времен Платона было соотношение между временными и вечными ценностями. Вновь проблему иллюстрирует нам анекдот:

Умирает богач. В отчаянии от того, что ему предстоит расстаться с состоянием, заработанным тяжелым трудом, он мечтает взять с собой на небо свои богатства.

Он возносит молитву, умоляя позволить ему забрать с собой хотя бы часть нажитого. Услышав молитву, перед ним является ангел:

— Прости, но тебе нельзя забрать свое богатство на небеса, — говорит он.

Однако богач не сдается и упрашивает ангела поговорить с Господом, попросив того сделать исключение. Вскоре ангел возвращается с известием, что Бог позволил ему взять с собой один чемодан со своим земным имуществом. Обрадованный богач выбирает самый большой чемодан, набивает его золотыми слитками и ставит его рядом с постелью.

Вскоре богач умирает и предстает перед райскими вратами. Увидев чемодан, святой Петр заявляет:

— Постой, ты не имеешь права взять это с собой.

Богач объясняет, что Господь позволил ему это, и просит святого Петра уточнить у Господа. Вскоре святой Петр возвращается со словами:

— Действительно, тебе позволено взять с собой одну сумку, но перед тем, как позволить тебе войти с ней в рай, я должен проверить ее содержимое.