Василий Джелдашов - Карлос Кастанеда. Расколотое знание

Можно сказать, что иллюстрацией к этому образу может служить вся история появления и распада Советского Союза. Когда умерли все учителя, которые подгоняли своих глупых учеников, государство развалилось за одну ночь. Ещё это может показать, что надеяться на то, что у тебя появится учитель, – затея глупая и опасная. Глупая – потому что ты можешь до самой своей смерти ждать и не дождаться учителя, а опасная – потому что ты можешь встретить не того человека в качестве твоего учителя.

«Если тебе непонятно, то ты в прекрасной форме. Вот когда ты понимаешь, ты находишься в каше. Конечно, это точка зрения мага. С точки зрения среднего человека, если ты не можешь понять, то ты идёшь ко дну. В твоём случае средний человек подумал бы, что ты распался или начинаешь распадаться» (К-2).

«Позволь начать с того, что учитель никогда не ищет учеников. Только знак всегда указывает на ученика. Тот воин, который может оказаться в положении учителя, должен быть алертным, чтобы схватить свой кубический сантиметр шанса» (К-4).

«Эти женщины убеждены в том, что я трус, и поэтому ненавидят меня. В их тупых головах не укладывается, что мы просто разные. Ты и эти четверо женщин отличаетесь от меня, Нестора и Бениньо в одном. Все вы были, можно сказать, мертвы до того, как Нагваль нашёл вас. Он говорил мне, что вы даже пытались покончить с собой. Мы не такие. Мы были благополучными, жизнерадостными и счастливыми. Мы противоположны вам. Вы – отчаявшиеся люди. Мы – нет. Если бы Хенаро не встретился на моём пути, я был бы счастливым плотником. А может, уже бы и умер. Это не имеет значения. Я делал бы то, что мог, и это было бы прекрасно» (К-5).

«Анализ серединных элементов позволит осветить и вопрос, почему сказка так часто начинается именно с беды, и что это за беда. Обычно к концу сказки беда обращается в благо. Как герой узнает о беде, это для нас несущественно. Достаточно установить, что он об этой беде узнал и что он отправляется в путь». ( Корни .)

Но мало стать учеником, учитель ещё должен определить, какого именно типа ученик ему попался. Например, Кастанеду обучали, как «четырёхзубчатого» Нагваля, а он был на самом деле «трёхзубчатым» Нагвалем. И из-за этого, надо думать, был таким трудным его путь обучения.

И, может быть, прошло время, когда в ученики попадали лишь немногие отчаявшиеся? Может, пришёл конец человеческой разделённости; разделённости между людьми и разделённости человека внутри себя? Теперь можно стать человеком Знания, надо лишь узнать о такой возможности. Что и делали те, кто прочитал то, что написано бесконечностью, проявившейся под именем Карлос Кастанеда.

А вот чему нас учит Путь Знания? Что он может дать? Может ли он защитить нас? Кроме того, у многих из нас уже есть защитники.

Пока ещё приходится использовать слово «магия» вместо более правильного «нагвализм».

«Магия – это приложение воли к ключевому звену. Маг отыскивает в том, на что он намерен повлиять, ключевое звено и воздействует на него своей волей. Чтобы быть магом, необязательно видеть. Нужно только уметь манипулировать волей» (К-2).

«Попытка мага видеть – это попытка овладеть силой» (К-2).

«Ключом к магии является изменение нашей идеи мира. Остановка внутреннего диалога – единственный путь к этому. Всё остальное – просто разговоры» (К-4).

То есть «магия», «настоящая магия», никак не является чем-то, что используется для того, чтобы вредить кому-либо, настоящему магу нет ни до кого никакого дела, ведь все его усилия должны быть направлены на, говоря человеческим языком, самосовершенствование, на поиск пути к свободе, к подлинной свободе, а не «по-человечески» понимаемой свободе. Даже Ницше больше знает о свободе: «Что такое свобода? То, что имеешь волю к собственной ответственности, что становишься равнодушным к тягостям, суровости, мышлениям, даже к жизни».

«Манипулировать, манипулировать» – мало, что ли, людьми манипулируют, а тут ещё и магия с каким-то её нагуалем. Совсем запугали бедного мещанина. А маг если чем и манипулирует, то только собой, своим восприятием, своей жизнью.

И всё-таки человек важен; он не может быть не важен, ведь как же без этого жить, если человек не важен?

«– И всё-таки хочешь ли ты сказать, что, как только человек начинает видеть, всё в мире разом теряет ценность?

– Разве я говорил «теряет ценность»? Становится неважным, вот что я говорил. Все вещи и явления в мире равнозначны в том смысле, что они одинаково неважны. Вот, скажем, мои действия. Я не могу утверждать, что они – важнее, чем твои. Так же, как ни одна вещь не может быть важнее другой. Все явления, вещи, действия имеют одинаковое значение и поэтому не являются чем-то важным» (К-2).

Действительно, что может быть важным в мире, где всё и вся является пищей? А мы даже не можем спокойно и правильно завершить большинство наших дел без того, чтобы нас кто-нибудь не погонял. Очень любят у нас фразу «Дело надо делать», но кто, особенно из произносящих эту фразу по поводу и без повода, реально делает хотя бы своё дело, не говоря уж об общественно важных делах, если он всё время занят разговорами об этом самом «деле». (Даже не ставлю знак вопроса.) Чтобы заклинание «Дело надо делать» стало действенным, к своим поступкам надо относиться иначе.

«Человек знания живёт действием, а не мыслью о действии. Он выбирает путь сердца и следует по этому пути. Когда он смотрит, он радуется и смеётся; когда он видит, он знает, что он, как любой другой, не идёт никуда; и он знает, что всё равнозначно. У него нет ни чести, ни достоинства, ни семьи, ни имени, ни родины. (Напомню, что на Востоке тоже считают, что «у благородного мужа нет ни имени, ни достоинства, ни родины».) Есть только жизнь, которую нужно прожить. В таких условиях контролируемая глупость – единственное, что может связывать его с ближними. Поэтому он действует, потеет и отдувается. И взглянув на него, любой увидит обычного человека, живущего так же, как все. Разница лишь в том, что глупость его жизни находится под контролем. Ничто не имеет особого значения, поэтому человек знания просто выбирает какой-то поступок и совершает его. Но совершает так, словно это имеет значение. Контролируемая глупость заставляет его говорить, что его действия очень важны, и поступать соответственно. В то же время он прекрасно понимает, что всё это не имеет значения. Так что, прекращая действовать, человек Знания возвращается в состояние покоя и равновесия. Хорошим было его действие или плохим, удалось ли его завершить – до этого ему нет никакого дела.