С Франк - Непостижимое (Онтологическое введение в философию религии)

2) Но мир не только нам "непонятен" в своей имманентной значительности, в чистой фактичности своего бытия. Он таит в себе для нашего религиозного сознания, т.е. для нашего самосознания как "я-с-Богом", еще иную, более тревожную и мучительную загадку. Будучи в своей фактичности, в своей чисто имманентной "мирской" значительности вообще непонятным, непрозрачным, внутренне не обоснованным (ср, гл. VII, 2), он вместе с тем индифферентен в отношений того, что нашему внутреннему самобытию в его глубочайшем, именно духовном корне открывается как различие между "добром" и "злом", между "правдой" и "неправдой". Уже сама эта "нейтральность" мира в отношении "правды" и "неправды", это как бы его суверенное равнодушие к этим началам, т.е. к осмысляющему основанию нашего и вселенского бытия, испытывается нами как какой-то коренной, основоположный дефект мира, как "дурное" или "злое" начала в нем. Но мир не только индифферентен или нейтрален в отношении добра и зла, - он, по-видимому, в преобладающем течении своего бытия, на основе господствующего своего строения сам полон зла, - более того, сам берет сторону зла в его борьбе с добром и тем обеспечивает победу зла над добром. Мир как таковой, по-видимому, враждебен "добру" или "правде", тому последнему идеалу, к которому стремится наша "душа", - или, как мы можем сказать теперь, после размышлений двух предыдущих глав: мир враждебен той первореальности, которая в лице "Божества" и "Бога-со-мной" открылась нам как онтологическая, бытийственная исконная родина души. В этом состоит проблема зла, имманентно присущего мировому бытию: как примирить реальность "Божества" - и в особенности реальность Божества как "Бога-со-мной" - с мировым злом?

Каждая из этих проблем - проблема основания или "происхождения" мира как внутренне непрозрачной, безличной, фактической реальности и проблема природы или "происхождения" зла - должна быть нами рассмотрена в отдельности. Только отдав себе отчет в смысле и форме разрешимости обеих этих проблем, мы достигнем трансрационального постижения - в форме "умудренного неведения" Божества с той его стороны, с которой оно открывается нам в двуединстве "Бог-и-мир" (или в триединстве "Бог, я и мир").

2. Проблема основания или происхождения мира

Отдадим себе еще раз отчет в смысле самой проблемы. Повторим снова: в качестве "метафизической" проблемы, т.е. для задачи теоретически-предметного уяснения мира, вопрос о причине или основании мирового бытия не имеет вообще никакого смысла. Космогоническое исследование имеет, правда, в принципе возможность выяснить генетическое происхождение мира, т.е. понять, как мир в его нынешнем строении возник из некого не окончательно еще оформленного и в этом смысле "первичного" своего состояния; но подразумеваемое при этом "первичное" состояние есть все же состояние мира, т.е. уже предполагает само бытие мира как такового. Ставить же здесь вопрос о "первопричине" и о "возникновении" (в абсолютном смысле) самого мира значило бы, как уже было указано, неправомерно и противоестественно пытаться применять к миру как целому категорию, осмысленно применимую лишь к связи элементов или частей мира. Как только мы ставим эту тему предметно, мы попадаем в какую-то непроглядную тьму и сам предмет нашего исследования становится для нас каким-то вечно ускользающим от нас фантомом.

Но, как это явствует уже из сказанного выше, осмысленный и существенный для нас вопрос о "происхождении" или, точнее, "основании" мира не имеет ничего общего с предметно-метафизической постановкой вопроса, со стремлением объяснить мировое бытие путем сведения его к какому-либо более первичному, но столь же объективно-предметному, фактическому, т.е. "мирскому" же его состоянию. Речь идет, как указано, о смысле мирового бытия, т.е. об объяснении согласимости его бытия как "мира", т.е. как целокупности фактического и безличного бытия, с реальностью "Божества", - о связи и подлинном отношении между Богом и миром.

Но в такой своей постановке вопрос этот - все равно, в какой мере и в какой форме он разрешим - безусловно неустраним. Раз конститутивным признаком мира является его фактичность, непрозрачность, отсутствие в его бытии внутренней убедительности и последней самоочевидности, то этим уже дано, что мир в своем имманентном существе безосновен, не имеет основания своего бытия в самом себе, не есть "causa sui". О нем поэтому можно - а следовательно, и должно - ставить вопрос: почему он, собственно, "существует", "есть"? В чем основание, что он именно есть, а не не есть? Но это и сводится к вопросу: в чем заключается смысл бытия мира как такового?

В общей, принципиальной форме - т.е. в форму, вытекающей из природы единственно применимого здесь трансцендентального мышления - сама постановка вопроса уже содержит в себе его решение. В силу не раз уже отмеченного нами трансцендирующего, связующего значения отрицания, - констатирование отсутствия в самом существе мира основания его бытия, или отличия мира как такового от того, что внутренне в себе самом очевидно и убедительно, есть имманентное свидетельство его антиномистической связи с тем, что в самом себе несет свое основание, - его трансцендентного "возникновения" из того, что уже не есть мир, - из Первоосновы или Первоначала как "Божества". Как бы непонятна или непосижима ни была для нас эта связь, - само наличие ее, то, что она вообще есть, имманентно дано углубленному трансцендентальному мышлению в самом констатировании непонятности, неубедительности, несамоочевидности реальности "мира" как такового. Раз мир в самом себе не несет последней "правды" своего бытия и раз правда как атаковал без противоречия не может быть отрицаема в отношении никакой реальности, то это и значит, что бытие мира определено сверхмирной правдой - самой Правдой как таковой.

Но из этого уже следует, что связь эта безусловно трансрациональна, т.е. есть связь двух сущностно-противоположных, логически не согласимых между собой реальностей; мир имеет свое основание в реальности иного порядка, чем он сам; мир как бытие безличное, фактическое, лишенное в себе самом внутренней правды, происходит из того, что само есть сущая или, точнее, сверхбытийственная Правда.

Эта противоположность между миром и его истинной первоосновой или первооснованием, эта трансрациональность отношения между ними, или господствующий в нем антиномистический монодуализм, есть основание, почему все философские теории "эманации" здесь не могут удовлетворить, и подлинное, улавливающее всю глубину непостижимости философское сознание должно усмотреть трансрациональную правду, содержащуюся в религиозной идее "сотворения" мира. Всякое воззрение, представляющее мир неким сущностно неизмененным "истечением" из Бога или самораскрытием самого Бога, предполагает сущностное тождество между Богом и миром; при этом либо Бог "обмирщается", либо мир "обожествляется"; в обоих случаях стирается сущностное различие или противоположность между тем и другим, т.е. то, в чем и состоит вся проблематика отношения; трансрациональное неправомерно рационализируется. Связь между Богом и миром не есть ни причинно-временная связь, ни связь вневременно-логическая (как между обычным "основанием" и "следствием"). Она есть нечто сущностно-иное, существо чего стоит под знаком трансрациональности, непостижимости и что может быть достигнуто только по способу ведающего неведения. В этом заключается философски верный и бесспорный момент идеи "сотворения" мира Богом; в этом смысле то таинственное, что скрыто под этой идеей, открывается в своей очевидности уже на основании общего и вечного откровения.