Сергей Чудинов - Терроризм смертников. Проблемы научно-философского осмысления (на материале радикального ислама)

Удивляет то, что самые известные и подробные фатвы как апологетического, так и осуждающего характера фактически анонимны, что не прибавляет им значимости, поскольку в исламской традиции авторитетность лица, дающего фатву, отражается на статусе самой фатвы. Чем более популярен и уважаем богослов, тем большее почтение вызывает его формально выраженное мнение. В данном случае фатвы говорят сами за себя, тогда как авторы остаются в тени. Так, автор самой известной фатвы, выступающей в поддержку атак смертников, «Исламское постановление по вопросу разрешенности мученических операций» (ее мы разберем подробно в следующем разделе главы), в тексте документа никак не обозначен. Самое первое и самое подробное опровержение этого документа, исследование «Захваченный караван», также не имеет подписей. Из источников средств массовой информации известен только один автор, который согласился дать интервью для радио АВС, это Алек Шехаде (Alek Shehadeh). Какие-либо данные об остальных авторах отсутствуют. Чуть ли не единственная книга на русском языке, дающая детальное исламское опровержение мученических операций, не сопровождается никакой информацией о титульном авторе (Абу Умаре аль-Газзи), что приближает его статус к анонимному. Редким исключением выступает фатва шейха аль-Акити.

Далее на примере одной из наиболее известных фате рассмотрим основные аргументы, на которых строится доказательство легитимности атак террористов-смертников в соответствии с шариатом. Мы имеем в виду документ, который был опубликован и широко растиражирован в Интернете после первой операции террориста-смертника, осуществленной чеченскими боевиками в июне 2000 года. Ее исполнителем была Хава Бараева, родственница известного полевого командира Арби Бараева [296]. Начиненный взрывчаткой грузовик, управляемый 22-летней девушкой, врезался в административное здание в селении Алхан-Юрт, где располагались отряды российского ОМОНа. Вскоре после этой операции была обнародована фатва «Исламское постановление по вопросу разрешенности мученических операций» (на английском языке) [297]. Она была размещена на нескольких джихадистских вебсайтах, осуществляющих информационную и пропагандистскую поддержку чеченских муджахидов (в том числе ресурс www.azzam.com), и обратила на себя значительное внимание из-за того, что в отличие от многих других фате, представленных только в оригинале на арабском, стала доступна широкой публике из-за перевода текста на английский язык. Позже фатва была опубликована в приложении ко второму изданию книги «Защита мусульманских земель» шейха Абдуллы Аззама (вышла в свет в Великобритании в сентябре 2002 г.) [298], идеолога антисоветского джихада в Афганистане и духовного наставника основателя «Аль-Каиды» Усамы бин Ладена.

Что касается авторства, документ, несмотря на свой внушительный объем (учитывая жанр), как мы уже говорили, не имеет никаких подписей. К документу, скорее всего, приложил свою руку саудовский шейх Юсуф аль-Уяйри, радикальный ваххабитский ученый, часто награждаемый эпитетом «идеолог Аль-Каиды» [299]. Несмотря на формальное отсутствие автора, фатва получила широкое распространение в Интернете и приобрела огромную популярность, не вызвав сомнений в справедливости отстаиваемой в ней точки зрения в глазах радикальных исламистов и им сочувствующих. Особенность фатвы заключается в том, что она не просто выражает мнение ученого как традиционная фатва, но представляет собой подробное исследование вопроса с обильным цитированием Сунны и трудов классических ученых ислама. В таком случае авторство становится не столь важно, поскольку текст не просит довериться автору, овеянному славой и почестями, а представляет все возможные свидетельства из первичных авторитетных источников в пользу определенного мнения.

Самопожертвование Хавы Бараевой стало первой операцией террориста-смертника в регионе распространения суннитского ислама, исполнителем которой была женщина. В Палестине эру женского терроризма смертников откроет Вафа Идрис лишь в 2002 году. Между тем это уникальное обстоятельство не получило никакого освещения в документе. Полное отсутствие в фатве какой-либо оговорки о роли женщины в джихаде и условий, позволяющих ей участвовать в актах самопожертвования, указывает на то, что документ скорее всего был составлен заранее и предназначался для оправдания самой тактики терроризма смертников, когда еще не было известно, кто будет исполнителем атаки, а позднее был обнародован и привязан к конкретной операции чеченских боевиков [300]. Фатва составлена так, что может быть универсальным пособием для оправдания мученических операций где бы то ни было, хотя автор заявляет в преамбуле, что следует принципу, гласящему — «не каждая мученическая операция легитимна, так же как не каждая мученическая операция запретна», уточняя, что при определении легитимности конкретной операции необходимо учитывать целый ряд факторов (состояние врага, военная ситуация, возможные личные обстоятельства мученика и элементы самой операции) [301].

В начале документа автор оговаривает, какие формы террористических операций он включает в категорию «мученических». Их можно разделить на две категории: это разные виды бомбинга (подрыв взрывчатки, прикрепленной к телу, содержащейся в транспортном средстве или кейсе посреди скопления врагов или внутри жизненно важных объектов) и операции с высокой степенью риска (в случае, когда вооруженный муджахид врывается во вражеские казармы или область скопления врагов и расстреливает их с близкого расстояния, не имея плана для побега и не рассчитывая на его возможность). Целью как первого, так и второго вида операций объявляется уничтожение максимального количества врагов [302]. Исходя из этих объяснений, становится ясно, что автор придерживается широкой дефиниции терроризма смертников (мученических операций), включая в объем понятия и те операции, гибель исполнителя в которых не столь несомненна.

Выше мы говорили о том, что религиозная легитимация мученических операций требует разрешения двух проблем: объяснения суицидального и гомицидального аспектов. Автор фатвы практически полностью концентрируется на первой проблеме. Поэтому в ней можно найти достаточно подробное объяснение основных из возможных аргументов, доказывающих, почему действия террориста-смертника не равны самоубийству, но мы не обнаружим детальной религиозной легитимации страданий жертв среди мирного немусульманского населения. Приводимые свидетельства по этому вопросу весьма скудны, и совершенно очевидно, что автор не особо озабочен судьбой жертв «побочного ущерба». Однако мы остановимся на обоих аспектах явления терроризма смертников и вкратце рассмотрим суть аргументации по второй проблеме после подробного изучения первой.