Якоб Бёме - Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении

Но слушай, что разумеет душа под этими дивными словами: спасение ее в том, чтобы Бог не вспоминал о ней, потому что то­гда — и она знает это хорошо — это значило бы, что никогда и не исчезала она из Его сознания и в том ее блаженство. А чтобы ни одно творение не утешало ее, она хочет потому, что знает, как без­утешно ее страдание, и безутешность остается единственным ее утешением. А почему не должны никогда ее душевные силы пред­ставать перед лицо Его? Тут должны мы уяснить себе, что такое "Лицо Божие". То, в чем человек более всего выявляет самого себя, то зовем мы его лицом.

Также и то, где Бог Сам Себе открывается в безмолвной тиши­не Своей Собственной сущности, это само откровение называется Лицом Его: Божеством. И душа ясно сознает, что ей с ее различны­ми дарованиями не проникнуть в чистую тишину, где Он Сам Себе открыт, и потому она желает, чтобы никогда силы ее не предстали пред Лицо Его. И вот они останавливаются перед Его отражением в Триединстве, и лишь чистая сущность духа, чистый луч, будет вос­принят чистым самосозерцанием Божием, когда умолкнет собст­венная сила души. Об этом говорит один учитель: когда просвет­ленный сливается воедино с самой чистой просветленностью, тогда иссякают духовные богатства; иначе сказать: в бесцельности един­ства цель сущности духа выше всех сил души.

Так разгневанная душа хочет третьего: быть Богом, и чтобы не было никакой другой твари, быть как Бог, когда Он пребывал в Своей вечности, прежде чем создал Он какую-либо тварь, чтобы вкушать ей в полной беспредельности божественное блаженство природы, как раньше вкушал Он! Но,— так говорит себе она,— это значило бы вырвать у Него из сердца любовь; ибо все доброе имеет наклонность делиться собой.

И таким образом доходит душа в гневе своем до четвертого тре­бования: хочет быть лишь чистой сущностью, так, чтобы не было ни Бога, ни твари! На что они, спрашивает она, эти Три Лица в Божест­ве? И отвечает себе: без Их содействия не было бы никогда твари, и поскольку они причина творений, надо вместить их в Божестве. А на что все творения? От себя лишь получает Господь величие Свое, творения же, прежде созданные Им, не могут Ему дать его. Что бы они ни делали, это не достигает Его. Слава, которую они бы могли дать Богу, остается всегда при них! На это отвечают святые учителя: "Все вещи — Бог!" Ибо это заключается в положении, по которому они вечно пребывают в Боге, и это подтверждается ими. Не то что мы были вполне выявлены в Боге, как теперь; мы пребывали в Нем вечно, как искусство в мастере. Бог взглянул на Себя и увидел одно­временно Себя и все вещи. Но Он не стал оттого многообразным, каковы теперь вещи в разнообразии своем, но остался Единым. Ибо хотя теперь творение есть нечто многообразное, в Боге все творения одно: Бог есть в Себе Самом всегда лишь Единое Одно. И это они увидят ясно — в особенности разумная тварь,— когда возвратятся к своему первоисточнику: тогда Бога узрят не иным, как Единым по сущности и все же Триединым в Лицах и многообразным в Его тво­рениях. Итак, все твари имеют свое бытие в Боге, а сущность их дает им Бог Своим присутствием.

Говорит душа, подобно невесте в Песне Песней: "Вот я обошла вокруг света и все же не дошла до его конца. Тогда устремилась я к самому средоточию его, ибо пленило оно меня видом своим!"

Круг, пройденный любящей душой,— это честная Святая Трои­ца и все, что Она сотворила во времени и в вечности. Все это вместе справедливо называется кругом. Ибо во всех созданиях, особенно в душе, одаренной разумом и речью, запечатлели божественные Лица Собственный Свой Лик. Так что Святая Троица есть первоисточник всех вещей; и все вещи домогаются вернуться вновь к своему пер­воисточнику. Это и есть круг, и пройдет его мысленно душа, когда прозреет: вот весь этот сотворенный мир в тысячу раз больше мог бы сотворить Бог, если б Он захотел! А все же не может она дойти до конца: в самом малом, что Он когда-либо сотворил, и в этом не может она ни дойти до конца, ни понять всего величия Его!

Когда она, таким образом, ревностно пробегает круг в мысли своей и все же не может его сомкнуть, тогда устремляется она к сре­доточию его. Средоточие это есть творческая сила Святой Троицы, благодаря которой Трое, оставаясь неподвижны в Себе, совершили все дела Свои. В этом средоточии приобщается душа творческому всемогуществу.

Ибо Троица вместе с тем и мир, так как в ней заложены все соз­дания. И правда, все Трое — одна и единственная творческая сила. Это — неподвижная точка, это — единство в Троице. Взятые изнут­ри в Божестве, творящее и творение равно неизменны. В этой точке проходит Бог через изменение без перемены и в ней сливается с единством сущности. Если же и душа, отдавшись, станет одно с этой неподвижной точкой, тогда вместит она возможность миротворе­ния!

Но не своими силами, а как сказано, тем, что подобно в ней Святой Троице, может душа постичь единство Сущего. Создание Святой Троицы смутило ни одного учителя высшей школы, так что они запутались и не могли достичь цельности. А между тем это сре­доточие равно близко ото всех концов, как "теперь" близко для вся­кого места, безразлично, здесь или в Риме.

"Ибо он ранил меня единым взглядом глаз своих!" Это есть еди­нящая сила, изливающаяся из этой точки: она отделяет душу от все­го созданного и от всех преходящих вещей; этим взглядом отбрасы­вает она душу назад к одной единой точке, с которой она теперь соединена и в которой укреплена навеки. Но сознательно воспри­мем мы этот взгляд только тогда, когда душа лишена всякой опре­деленности до такой степени, что нет в ней больше устремления ни к добродетели, ни к пороку.

Только о том, что получила она в подобном состоянии, имеет она высшее познание. Поэтому именно тогда и погружает Он в нее Свой взор, чтоб и она Его узнала, как узнал ее Он и полюбил рань­ше, чем она была. Это должно быть настоятельным увещанием душе изойти из своей самости и из всех вещей. Кого этот взгляд не ранит, тот никогда не был и не будет ранен любовью. Об этом говорит свя­той Бернар: чей дух ощутил этот взгляд, тот не может его выразить, а кто его не ощутил, тот не может этому поверить. Ибо там пущена стрела без гнева, и чувствуют ее без боли. Тогда открывается чистый ясный источник милосердного врачевания, просвещающий внут­реннее око, так что в блаженном созерцании ощущает оно отраду божественного посещения, когда достаются нам нечаянные духов­ные блага, о которых никогда не было ни слыхано, ни проповедано, ни написано ни в одной книге.

Молвит душа: "Господи, Ты Сам говоришь, что сотворил во мне подобие Свое. Это превосходит человеческое разумение. Ибо ни один мастер не мудр настолько, чтобы создать образ, который был бы его подобием. Если же меня Ты так сотворил и если я действи­тельно подобна Тебе, то дай мне узреть Тебя во всемогуществе Творца, в котором Ты сотворил меня, дабы познала я тебя в мудро­сти, в которой ты познал меня, чтоб мне постичь Тебя, как Ты по­стиг меня! Дай мне милостью Твоей, о Господи, соединиться с То­бой в божественности Твоей, как Сын Твой, который вечно одно с Тобой, милость Твоя да будет природой моей, в ней же станем мы едино, Ты со мной, и я с Тобой!"