Якоб Бёме - Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении

Но все это лишь начало в сравнении с тем, что следует дальше и для чего любовь действует в человеке. Если любовь действительно сильна, как смерть, то она действует и иначе: она заставляет челове­ка отказаться и расстаться также со всяким духовным утешением и подобными благами, о коих уже сказано выше; чтоб человек сво­бодно и вольно согласился покинуть для Бога все, что до сих пор радовало его душу, чтобы отказался наслаждаться этим или желать этого.

Боже! Кто и не смог бы этого достичь, того принудила бы к то­му любовь к Тебе: откажется он от Тебя, Тебя ради, и отрешится от Тебя, ради Тебя. Какую же лучшую и более драгоценную жертву ради Него могли бы принести Богу, как не Его Самого! Но не дивно ли это, что Ему в дар приносишь Его же и платишь за Него Им же Самим!

К сожалению, существует немного таких людей, которые со­гласны отказаться от преходящих вещественных благ, ибо, отказав­шись, часто все же чувствуют влечение к вещам внешним. Но на­сколько реже встречаются такие люди, которые охотно оставляют духовные блага, в сравнении с чем все вещественные блага — ничто. Ибо Тобою обладать, Господи (говорит один учитель), это — луч­шее, что когда-либо мог даровать мир, что когда-либо дарует, от начала веков и до Страшного Суда!

Но как ни безмерно высока и редка такая отрешенность, есть еще одна степень, поднимающая человека на более гордую высоту совершенства в достижении его конечной цели. Это совершает лю­бовь, которая тогда сильна, как разбивающая наше сердце смерть! И это бывает, когда человек отрекается и от вечной жизни, и от со­кровищ вечности — от всего, что он мог бы иметь от Бога и Его да­ров; так что вечную жизнь для себя и ради себя он ясно и созна­тельно никогда уже не принимает за цель и не радеет о ней; когда надежда на вечную жизнь его больше не волнует, и не радует, и не облегчает ему бремени. Лишь это — истинная степень подлинного и совершенного отрешения. И только любовь дает нам такое отреше­ние, любовь, которая сильна, как смерть: и она убивает в человеке его "я", и разлучает душу с телом, так что душа ради пользы своей не хочет иметь ничего общего с телом и ни с чем ему подобным. А по­тому расстается она вообще и с этим миром и отходит туда, где ее место по заслугам ее. А что же иное заслужила она, как не уйти в Тебя, о Бог Предвечный, если ради этой смерти через любовь Ты будешь ее жизнью.

Чтобы совершилось это с нами, в том да поможет нам Бог! Аминь.

Ищите Царствия Божия и правды Его, и все остальное прило­Ижится вам" (Матфея 6, 33). Когда Христос велит нам искать Царствия Божия, то прежде всего должно нам понять, что это за Царствие такое? От вас требуется серьезное сотрудничество. Царст­во Божие это Он Сам во всей подлинности Своей. Но это Царство воспринимаем мы и в своей душе! Поэтому Христос говорит также: "Царство Божие внутри вас".

Теперь обратите все внимание на то, первое, Царство! Умуд­ренные в вещах божественных утверждают, что особенности этого Царства — единство сущности при Троичности в Лицах. Вопрос в том: где же подлинная обитель блаженства Божия? На это мы отве­чаем так: блаженство Божие хотя и пребывает в Боге всегда одним, постоянным, но для нашего разумения Бог неизмеримо блаженнее в единстве сущности, нежели в Троичности Лиц, что и хотим мы до­казать. Начнем с происхождения Лиц Божества.

"В Начале было Слово",— с этого начинает святой Иоанн. Это начало или Первоисточник Слова есть Бог-Отец, как доказано у Августина. Возникает вопрос: не имеет ли и Отец начала? И на это отвечаем мы: да! Но начало Его изначально и неисповедимо, что и хочу я доказать.

В Божестве, говорят богословы, надо различать сущность и осу­ществление ее. В области божественного сущность означает Боже­ство в более узком смысле, и это есть первое, что мы постигаем в Боге. Божество полагает основу для дальнейшего божественного самосовершенствования. Согласно этому, Оно есть в Себе Самом пребывающее неизменное Единство и парящая тишина; но в то же время и источник всех обособлений, поэтому необходимо сказать "родник". Это первое выявление мы называем сущностью. Ибо наи­более подходящее выражение и первое определение для Божества, которое можно применить, есть Сущее. Это существование, взятое в чистом смысле, в котором "Бог" есть действительно нечто сущее, не означает, однако, что всесущее есть уже "Бог".

Что можем мы еще предположить о происхождении Отца? На­званием "родник" мы даем Ему ближайшее определение: так как Божество в основе Своей есть Разум, божественная сущность исхо­дит из Божества, как понятие — "Иное" (Иное, и все же — не иное, ибо это обособление есть чистое понятие, а не что-либо веществен­ное).

Спрашивается, которое из этих определений подойдет к Лику Отца? Ответ наш будет: Сущность в Божестве; но теперь уж не в прежней своей неопределенности, а как начало рождающее. Это есть определение, которое выделяет Отца как божественное Лицо. Но в Отце уже заключена вся полнота Божества. Таким образом, первое Лицо непроизвольно возникает из Божества: не в силу дея­тельности первоисточника. Ибо последний не владыка над самим собою. Поэтому когда святой Иоанн говорит: "В Начале было Сло­во", не надо понимать этого так, что Начало есть Божество или Бо­жественная Сущность, но лишь Отец есть действенная первопричи­на Сына.

Исследуем теперь, каким образом в Отце заключен уже и Сын. Когда Отец смотрит внутрь Себя, Он в Себе постигает как деятель­ное начало еще заключенную в Нем, но устремляющуюся наружу божественную природу Свою. К этой сущности как к рождающей силе (а тем самым и к природе) присоединяется бытие "в себе". Но та самая природа, которая в Отце содержится как деятельная, в Сы­не содержится как воспринимающая и распадается при этом на два самосущих. Так от Отца Сын получает полную божественность. Ибо когда за обособленностью Лиц постигнут единую природу, тогда постигнут, что такое рождение преходящего преходящим, божест­венного божественным.

И через это сущность приобрела образ. Учат святые и настав­ники, что как Лица берут свое начало в божественной сущности, так и сущность первоначально устанавливается Лицами. И наоборот, лица — соответствующим обособлением Сущности. Как понятие "Отцовство" явно предполагает Отца, так понятие "Сыновство" явно предполагает Сына. Рождающий и Рожденный суть последние оп­ределения, которые еще относятся к божественной сущности: Они для нее качества дополнительные, а не самостоятельные.

И Слово было у Бога. Теперь обратите внимание, что Слово то же, что от Отца рожденный Сын, хотя и остается внутри сущности, но в то же время выделяется как Лицо!

Каждому разумному понятию — так учат наставники — соот­ветствует понятное слово. Когда Бог-Отец внутренне постигает Са­мого Себя, Его собственная природа становится предметом Его по­нимания: Отец замечает Себя. Этим прибавляется к природе еще одно определение, которое называется самосознанием.