Дэвид Эдмондс - Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке: что такое хорошо и что такое плохо?

В конечном счете вагонеткологи и вагонеткофобы должны согласиться не соглашаться. Если мы отвергнем весь этот подход к этике, объявив его пустопорожним, нам придется выкинуть кучи книг и сотни статей, написанных десятками серьезных мыслителей. Книгу Дерека Парфита «Основания и личности» называли одним из основополагающих трудов в моральной философии нескольких последних десятилетий, и хотя в ней самой задачи с вагонетками не обсуждаются, она являет собой пример того же самого метода в философии, что и применение задач с вагонетками. В ней полно придуманных мысленных экспериментов, а принципы извлекаются из интуиций, испытываемых во множестве фантастических сценариев. И это просто одна из многих книг этого «жанра». Если вагонеткология — ошибочное направление, значит столь же ошибочны и многие другие работы, основанные на аргументах, применяющих те же методы. Отвержение всей методологии в целом означало бы, что многие философы понапрасну тратят свое время. («Но это же не в первый раз», — сказал вполголоса один знаменитый бывший профессор Оксфорда.) Не должны ли мы поэтому призадуматься?

После того как в 2005 году ураган Катрина сравнял с землей Новый Орлеан, один боец национальной гвардии рассказал: «Я видел семью из двух человек на одной крыше и семейство из шести человека на другой крыше, и я должен был решить, кого спасать» [207] Цит. по: Hauser M. Moral Minds. New York: Harper Collins, 2006. P. 35; Хаузер М. Мораль и разум. М.: Дрофа, 2008. С. 79. .

Жителям Бангкока позже придется особенно близко познакомиться с похожей ситуацией. В 2011 году река Менам-Чао-Прая, которая петляет по таиландской столице Бангкоку, переполнилась водой, создав угрозу, поскольку уровень поднялся на три метра выше обычного. Потоп, случившийся этим летом, уже унес сотни жизней. Пытаясь спасти центр города, где живет много людей, куда приезжают тратить свои деньги туристы и где расквартированы многие фирмы, власти построили кольцо из насыпей и мешков с песком длиной в пятнадцать километров. Однако, хотя центр оставался относительно сухим, это привело к скоплению воды за пределами защищенной территории. Измученные и разгневанные жители севера, востока и запада города потребовали сделать в кольце проемы, чтобы через них могла протечь все время поднимающаяся вода. Полиция выставила сотни офицеров вокруг защищенной зоны, чтобы дамбы не разрушили.

Подобные дилеммы из реальной жизни специалистам по вагонеткологии показались бы хорошо знакомыми. В настоящее время индустрия вагонеток чувствует себя прекрасно. Стимулом для нее стали некоторые исследования в психологии и нейроэтике, также значимым толчком стала только-только зародившаяся, но уже бурно развивающаяся область экспериментальной этики. Проблемы, напоминающие задачи с вагонетками, то и дело всплывают в реальной жизни, тогда как в академических статьях по философии по-прежнему фигурируют мысленные эксперименты с вагонетками.

Однако, как и большинство других отраслей, исследование вагонеток на каком-то этапе обязательно достигнет своего пика, а потом начнет сокращаться. Некоторые философы сказали бы, что это случится в самом скором времени. Конечно, сложно представить, как новые вариации на тему вагонеток могли бы принести какие-то неожиданные идеи. Сложность имеющихся сценариев уже вышла за пределы нашего доверия и воображения, а за этими пределами интуитивные представления становятся неопределенными и размытыми.

Цель вагонеткологии — найти принцип или принципы, которые объясняют наши достаточно сильные реакции и которые могут сказать нам что-то о самой природе морали. Она оказалась затянувшимся философским детективом: различные сценарии позволили найти разные части улик, поддерживающих разные выводы.

Но возможно также, что основатели вагонеткологии, Фут и Томсон, ненамеренно толкнули вагонетки на ложный путь.

В детективе Агаты Кристи «Смерть на Ниле» читателя заставляют поверить, что убийцей не может быть очевидный кандидат на эту роль (у нее, как поначалу представляется, есть железное алиби). Позже Эркюль Пуаро, маленький бельгийский детектив с закрученными кверху усами, понимает, что он был введен в заблуждение: именно очевидный кандидат (которому помогал сообщник) и был виновен.

И Фут, и Томсон не стали использовать учение о двойном последствии. Однако это учение, впервые описанное почти тысячу лет назад Фомой Аквинским, интуитивно кажется нам весьма и весьма убедительным. Его главным моментом является различие между намерением и просто предвидением: в сценарии «Тупик» мы предвидим смерть, но она не входит в наши намерения, в отличие от «Толстяка». Для утилитаристов такое различие не имеет никакого значения, ведь и в «Тупике», и в «Толстяке» последствия спасения жизни пятерых людей тождественны: один человек умрет. Однако большинство людей, не являющихся утилитаристами, считает совершенно очевидным то, что характер намерения важен для суждения об определенном поступке.

Если ключ к решению нашей моральной загадки в различии между намерением и предвидением, а я как раз думаю, что это так, тогда дилемма «Петля», придуманная Томсон, была огромной ложной уликой. Она спрашивала: разве могут несколько дополнительных метров железнодорожных путей иметь моральное значение? И говорила, что, конечно, не могут. В результате философы занялись поисками какого-то другого принципа. Однако эти несколько метров и в самом деле могут иметь моральное значение, ведь в конце концов в «Петле» все выглядит так, словно бы мы намереваемся убить человека на рельсах. И, как мы выяснили из экспериментальных исследований, если «Петлю» предъявляют испытуемым до «Тупика», а не после, они чаще признают то, что нельзя пускать вагонетку на другой путь. Интуиция Томсон больше не получает однозначной поддержки.

Учение о двойном последствии предлагает объяснение морального различия между «Тупиком» и «Толстяком». И у этого объяснения много достоинств — оно простое и экономное, оно не кажется произвольным, к тому же оно интуитивно убедительно в самых разных случаях. Оно является причиной, по которой толстяк не пострадает, по крайней мере, от моих рук.

Что случилось с героями этой книги? Какова их судьба?

Человек, ставший главной задачей с вагонетками для Гровера Кливленда, Джордж Пульман, прожил после забастовки 1894 года только три года. Федеральная комиссия, созданная для изучения причин забастовки, пришла к выводу, что город, построенный компанией Пульмана, не соответствует духу Америки. Пульмана так ненавидели, что даже он не мог обманывать самого себя и принял меры предосторожности, чтобы после его смерти над его телом не надругались. Он был похоронен в свинцовом гробу в железобетонном склепе. Компания Пульмана быстро пришла в упадок. Президент Кливленд после забастовки не смог восстановить свои позиции и не был выдвинут в качестве кандидата на пост президента на национальном партийном съезде демократов в 1896 году.