Коллектив авторов - Проблемы русского космизма. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2013

В своих работах П.А.Флоренский описал несколько способов духовного познания. Исследуя феномен интуитивного творчества, он попытался облечь его в словесную форму. Для этого он ввел понятие «словесной клетки» в качестве некоего «словесного первоявления» и определил ее как «место входа из мира бессловесного – в словесный» [13, с. 183], то есть из мира тонкого в плотный. Именно этой словесной первоклеткой, по мнению мыслителя, «вводится художественная энергия в мир» [13, с. 183], и в дальнейшем происходит лишь расширение области ее проявления. Причем П.А.Флоренский считает, что интуиция, какой бы определенной она ни была, не может быть подвергнута «окончательному анализу», «ибо неведомое – прежде всего, есть неведомое, в своей особой качественности, и то познание, которое сделало бы его не неведомым, которое лишило бы его качества неведомости, было бы не познанием, а величайшим заблуждением» [14, с. 212–213].

Таким образом, личный опыт проникновения ученых-космистов в глубины духовного познания позволяет сделать ряд обобщений.

Во-первых, наука будущего должна быть основана на рациональном гармоничном сочетании научных и духовных способов познания.

Во-вторых, духовное познание предшествует научному.

В-третьих, духовное познание как непосредственное знание отличается от рассудочного, опирающегося на логический аппарат определений, силлогизмов и доказательств. Духовные способы познания позволяют постичь сущность явления или предмета, увидеть его целиком, что дает возможность преодолеть ограниченность известных научных подходов к решению задач и выйти за рамки привычных, одобряемых логикой представлений. Кроме того, в духовном познании присутствует некая творческая изменчивость, тогда как в понятиях рассудочного знания мыслятся лишь незыблемые, общие положения вещей. Также важным отличием видится и то, что инструментом духовного познания является сердце, а эмпирического – интеллект.

В-четвертых, среди сущностных особенностей духовных способов познания можно выделить следующие: 1) в зависимости от уровня сознания человек может выступать как объектом, так и субъектом вненаучного познания, причем субъектом может стать только высокодуховная личность; 2) пропуская космический импульс через свое сознание, человек так или иначе изменяет его; 3) духовное познание приводит к изменению сознания человека; 4) духовное познание сопровождается особым состоянием подъема, вдохновения, радости.

Русские космисты как ученые нового типа, стремящиеся к объединению научных и духовных способов познания, к единению познающего и познаваемого, к выдвижению на первый план нравственно-этических ориентиров, внесли неоценимый вклад в формирование новой науки. Как пишет Л.В.Шапошникова, они «создали каркас будущей системы познания и будущей науки. <���…> Но назвать это системой нельзя … Это были лишь отдельные мысли и отдельные идеи» [5, с. 802].

Новую систему познания, основанную на комплексе научных и вненаучных знаний, во всей ее полноте несет Живая Этика, которая осуществила стремления русских ученых-космистов объединить науку и метанауку, эмпирические методы познания и духовные. С этой точки зрения в Живой Этике во всей полноте описывается целый комплекс духовных способов познания, известных человечеству многие тысячелетия. И как говорится в этой философской системе, «наступило время, когда древние символы знания должны претвориться в научные формулы» [15, 425].

1. Бердяев Н. Истина и откровение. СПб.: РХГИ, 1996.

2. Вернадский В.И. Труды по философии естествознания. М.: Наука, 2000.

3. Вернадский В.И. Из дневника // Прометей: Ист. – биогр. альм. сер. «Жизнь замечат. людей». Т. 15. М.: Молодая гвардия, 1988.

4. Вернадский В.И. Дневники. 1935–1941. Кн. 1. 1935–1938. М.: Наука, 2006.

5. Шапошникова Л.В. Великое путешествие. В 3 кн. Кн. 3: Вселенная Мастера. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2005.

6. Циолковский К.Э. Космическая философия. М.: ИДЛи, 2004.

7. Демин В.Н. Циолковский. М.: Молодая гвардия, 2005.

8. Чижевский А.Л. Основное начало мироздания. Система космоса. Проблемы // Духовное созерцание. 1997. № 1–2.

9. Томилин К.А. Вокруг трепещет пульс Вселенной: А.Л.Чижевский // Философия русского космизма. М.: Фонд «Новое тысячелетие», 1996.

10. Чижевский А.Л. На берегу Вселенной: Годы дружбы с Циолковским. Воспоминания. М.: Мысль, 1995.

11. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. Т. 2. М.: Правда, 1990.

12. П.А.Флоренский: pro et contra. СПб.: РХГИ, 1996.

13. Флоренский П. А. Сочинения. В 4 т. Т. 3 (2). М.: Мысль, 2000.

14. Флоренский П.А. Детям моим. Воспоминания прошлых дней. М.: АСТ, 2004.

15. Учение Живой Этики. Братство.

Феномен космизма настолько многообразен, глубок, можно сказать, необъятен, что не удивительно существование огромного количества исследований и публикаций на эту тему и самых различных точек зрения на то, что считать космизмом и кого называть космистами. При этом интерпретация существенно зависит от мировоззренческой позиции исследователя. С последних десятилетий прошлого века, особенно на Западе, стала набирать силу тенденция представлять космизм как оккультно-мистическое движение.

Традиционно выделяют следующие направления в русском космизме: философско-религиозное, поэтическо-художественное и естественнонаучное [1]. В докладе ограничусь естественнонаучным направлением и остановлюсь на том, как оно трактуется с позиций некоторых мировоззренческих представлений.

Среди наиболее известных ученых-космистов, которые внесли существенный вклад в формирование нового космического мировоззрения, можно назвать таких мыслителей, как В.И.Вернадский, К.Э.Циолковский, А.Л.Чижевский и Н.И.Пирогов. П.А.Флоренского чаще соотносят с философско-религиозным направлением русского космизма, хотя его в определенной степени можно отнести и к естественнонаучному.

Хотелось бы отметить, что методологические основания, необходимые для изучения наследия ученых-космистов, можно найти в их собственных трудах. Например, Вернадский называл такие способы постижения реальности: переживание мыслью и духом или мысль образами и картинами [см.: 2, с. 112]. Чижевский сформулировал целую теорию образа как способа познания. Кроме того, он ввел в процесс познания непременным условием метанаучные понятия ожидания и видения . «Только ожидаемое подвластно нашему мыслительному аппарату, – писал он. – <���…> Ни опыт, ни математический анализ сами по себе, за редчайшим исключением, не имеют никакой познавательной ценности, если тот, кто прибегает к ним, ничего не ждет или ничего не видит, а пытается с помощью “спекуляций” что-либо открыть или изобрести» [3, с. 36–37]. Циолковский отмечал: «Сначала идут мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет. И уже в конце концов исполнение венчает мысль» [4, с. 180]. Пирогов, размышляя над разными способами получения знаний, записал в своем дневнике: «Разве тот не живет и не достоин имени человека, кто твердо верит, крепко надеется, горячо любит и просто, т. е. ненаучно, и, так сказать, бессознательно знает? <���…> Не должны ли мы все стремиться к приведению нашей жизни в гармоническое целое, то есть к равномерному развитию разных сторон нашей умственной и духовной жизни?» [5, с. 283].