Реймон Арон - Опиум интеллектуалов

В отличие от того, что происходило бы в режиме полного изобилия, «экономическая проблема» никогда не будет решена полностью. Доходы будут распределяться в денежном выражении, но не в виде груды добра, вознаграждение будет учитывать потребности, но некоторая премия за высокую производительность останется необходимой. К технико-интеллектуальному образованию будут допущены многие, но всегда будет существовать неравенство между людьми, зависящее от их способностей, должностей, которые они будут занимать в трудовом коллективе.

Стабильное состояние не приведет к радикальному решению «политической проблемы», которая сводится к примирению между равенством людей как таковых и неравенством их ролевых функций в сообществе. Отныне главная задача не будет отличаться от той, какая стоит на повестке дня сегодня: добиться меньшего, зная о большем, не испытывая принуждения и не теряя своего достоинства. Смягчение соперничества между людьми и группами для распределения национального дохода поможет отказаться от битв, вызванных их жадностью. Опыт тоже будет учитываться: требования неудовлетворенных своим благосостоянием часто бывают самыми горячими. Люди сражаются за роскошь, за власть или за идею с такой же страстью, как и за деньги. А их интересы примиряет не философия.

Если этим будет обеспечено надежное существование всех и каждого, коллективные сообщества больше не будут казаться предприятиями по эксплуатации, всегда находящимися под угрозой со стороны их соперников. Неравенства уровней жизни между нациями – признанный факт ХХ века – практически исчезнут. Но будут ли вырыты пограничные столбы? И почувствуют ли народы себя братьями? Теперь надо привязаться ко второй гипотезе, человечество больше не разделено на суверенные, но мирные нации благодаря аннулированию государств или приходу к власти всеобщей империи. Эта гипотеза не вытекает из первой, гипотезы абсолютного или относительного изобилия. Вражда между племенами, нациями или империями была в разной форме связана с враждой классов, хотя она не была простым выражением классов. Расовая ненависть переживет различия классов. Коллективные сообщества не перестанут сталкиваться друг с другом до тех пор, пока им не будет безразлична надежда на хорошую добычу. Желание власти не менее первобытное, чем стремление к богатству.

Было задумано «радикальное решение» политической проблемы как радикальное решение проблемы экономической. Можно даже снова найти эквивалент различия между «стабильным состоянием» и «абсолютным изобилием». При стабильном политическом состоянии внутри коллективов все будут участвовать в жизни городов, правители будут управлять, не прибегая к силе, а граждане станут подчиняться, не испытывая унижения. В результате мира между коллективными сообществами потеряют свою значимость границы и будут гарантированы права личности. А за абсолютное изобилие будет отвечать универсальность государства и однородность граждан, понятия, которые не являются противоречивыми, но которые находятся за пределами исторического горизонта. Они предполагают коренные изменения основных особенностей жизни в коллективе.

Технический прогресс зависит от развития науки, то есть от разума в применении к изучению природы. Он не приведет к относительному изобилию, если к этому мысленно не присоединить постоянство населения, то самое, что подразумевает преобладание разума над инстинктом. Технический прогресс не будет гарантировать мир ни между индивидуумами, ни между классами, ни между нациями, если мы не будем иметь в виду разнообразное взаимное узнавание людей в самой основе коллективного сообщества и их социальном разнообразии, другими словами, господстве разума у всех и каждого при попытке мятежа и насилия. Человечество на этой земле никогда не примирится с самим собой до тех пор, пока роскошь некоторых оскорбляет бедность очень многих, почти всех. Но увеличение ресурсов и уменьшение неравенства оставляют людей и общества похожими на самих себя, на иерархическое сокращение неравенства и на неустойчивое увеличение ресурсов. Победа над собственной природой позволяет, но не определяет доминирования разума над страстями.

Определенное таким образом понятие конца истории не смешивается ни с абстрактным идеалом (свобода, равенство), ни с конкретным порядком. Нравы, в широком смысле этого слова, не ставят задачу и не содержат решения. Режим, каким бы он ни был, всегда будет отмечен историческими случайностями (совпадениями). Между абстракциями отдельных и формальных ценностей и особыми свойствами каждого сообщества понятие конца истории помогает уточнить условия, с помощью которых можно достигнуть одновременного удовлетворения многочисленных требований, которые мы формулируем по отношению к обществу. Конец истории – это идея разума, она характеризует не отдельного человека, но усилия групп людей на протяжении времен. Она является «проектом» человечества, коль скоро оно хочет стать разумным.

Следуя по этапам исторической интерпретации, мы подошли к понятию конца истории (или предыстории), выражения которой, как, например, «привилегированное положение, которое придает смысл сообществу», являются более или менее формализованным эквивалентом. Предыдущий анализ позволяет нам углубить критику, которую мы прочертили в предыдущей главе о философии людей веры и людей церкви.

Было задумано радикальное решение проблемы жизни в сообществе, которая в нем существует, но, возможно, не реализуется. Но есть постоянная попытка подменить понятием разрешимых (решенных) противоречий либо абстрактную формулу – равенство, братство, – либо особую и прозаическую реальность.

Господин Мерло-Понти, как мы видели, совершает одну за другой эти две ошибки. Предоставленная сама себе идея узнавания так же бессмысленна, как и идеи свободы и братства, если только не требовать социальной однородности между теми, кто узнаёт друг друга: в этом случае узнавание было бы невозможным между солдатами и офицерами, рабочими и управляющими, общество как таковое стало бы бесчеловечным.

Чтобы придать значение понятию «узнавание», тот же автор прибегает [65] Сравни Humanism et Terreur, p. 145 и след. к критериям, одни из которых слишком конкретны (общественная собственность), а другие неопределенны (стихийность масс, интернационализм).

В сталинской философии «привилегированное положение» или «конечное» не растворяется в идеале, оно приходит в негодность в прозаическом событии. С точки зрения ортодокса, с того времени, как Коммунистическая партия отделена от власти, разрыв завершен и теперь они на пути к бесклассовому обществу. На самом деле, ничего не урегулировано, и та же самая необходимость накопления, неравного вознаграждения, побуждение к работе, дисциплина труда существуют и после революции. Но с точки зрения ортодокса, вся эта кабальная зависимость индустриальной цивилизации изменила смысл, потому что пролетариат победил и строит социализм.