Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

Широкое использования голодания во время первого diatritos вызывала крайнее раздражение у Галена. По-видимому, этот лечебный прием довольно часто применялся современными ему врачами-методистами.

Отдадим должное Галену — его критика не была голословной, он всегда подтверждал свои рассуждения примерами из практики. Так, в одном из своих сочинений Гален говорит о врачах-методистах следующее: «Находившуюся у них четвертую женщину с задержкой месячного очищения эти врачи без вскрытия вен также могли привести к смерти. Они морили ее голодом три дня, хотя у нее был постоянный сильный жар, и только лишь на четвертый день ей позволили вкусить малого [количества пищи], но на пятый день снова заставили голодать. В результате в этот день, находясь в сильном раздражении, она помутилась рассудком, вскочила с ложа и так кричала, что слышно было через двери; бывшие же при ней с трудом смогли ее удержать. Благо, что у нее пошла носом кровь — и тем самым сама природа спасла ее» [707]. В ряде своих сочинений Гален называет современных ему врачей-методистов «эрасистраторами», «последователями Эрасистрата» и т. д. Он рассуждает об этом как о чем-то само собой разумеющемся. Однако нам не известен ни один современный научный труд, где бы на основании цитирования или интерпретации источников упоминалось об Эрасистрате как стороннике атомизма. По-видимому, Гален знал о нем то, что нам, ученым рубежа XX–XXI вв., уже неизвестно. Между тем этот вопрос заслуживает пристального изучения: если будет доказано, что Эрасистрат был атомистом, то акценты в интерпретации наследия александрийской медицины III в. до н. э. существенно сместятся! Многие лечебные приемы врачей-методистов Гален трактовал как наследие Эрасистрата. Вот еще один фрагмент из сочинения Галена: «Стратон был убежден в пользе голодания, предложенного Эрасистратом, при лечении любых болезней. Это совершенно ясно следует из современных речей тех, кто считают, что вскрытие вен равноценно голоданию» [708].

Наибольшие нарекания Галена вызвало применение голодания в острой фазе заболевания. Во-первых, оно искусственно ослабляло пациента и в ряде случаев могло быть противопоказано. Во-вторых, врачи-методисты прибегали к нему тогда, когда, по мнению Галена, требовались срочные хирургические меры в пособие в виде венотомии: «Если же голодания, позволяющие сделать вены пустыми, применяются только для уменьшения страданий [больного], то в этом случае мы ничего не будем говорить по данному поводу — так как лучше один раз избавиться от избытка [крови], чем длительное время голодать и тем самым причинять больным столь же длительные мучения. Ведь воздержание от пищи ведет к бессоннице, нарушает нормальное течение желудочных соков и в конечном итоге повреждает желудок, а иногда ведет и к задержке мочеиспускания» [709].

Врачи-методисты назначали голодание вместо того, чтобы произвести венотомию, и упускали драгоценное время, когда можно было спасти пациента (например, при развитии апоплексии). Однако, исходя из их представлений о патогенезе, тактика врачей-методистов была логичной. Апоплексия, например, могла быть интерпретирована как развитие рыхлости ткани головного мозга вследствие стриктур. Задачей врача в таком случае должна была стать «нормализация движения атомов по порам» пораженной части тела. В рамках теории Темисона это могло быть достигнуто уменьшением числа атомов в организме (тело человека теряет атомы при мочеиспускании, испражнениях и через пот). Атомы попадают в организм с пищей, поэтому голодание в первый diatritos было призвано решить эту задачу.

Другим способом борьбы с рыхлостью были тугие повязки, широко применявшиеся врачами-методистами. Идея состояла в том, чтобы с помощью механического давления на часть тела, в которой скопилось слишком много атомов, заставить их перемещаться туда, где их меньше, — в здоровую часть. Тугая повязка, наложенная на значительную по размеру часть тела, по мысли врачей-методистов, «перегоняла» излишнюю кровь в другую часть тела, и таким образом и решалась задача перераспределения «излишнего» объема атомов. Подобная тактика лечения также вызывала негодование Галена:

«Мы говорим, что перевязывание органов не поможет избавиться от избытка крови без вскрытия вен… Эрасистрат высказался очень неопределенно: „Перевязки должны быть шерстяными и охватывать все органы, кроме подмышек и паха“. В таком случае мы можем только предположить, о каком [больном] он это говорит и у кого можно этим способом перемещать кровь в телесных членах. Может быть, это не всегда возможно — и тогда не надо пользоваться перевязками органов? Но не это ли самое мы уже говорили о написанном Эрасистратом, а ныне говоришь и ты? Неужели тем, у кого воспаляются предплечья, голени и руки из-за полнокровия, следует отводить кровь, а остальным — просто перевязывать органы?» [710]

Особое раздражение Галена вызывает применение излюбленной лечебной тактики методистов (голодание и повязки) при острых заболеваниях — именно в тех случаях, когда пренебрежение венотомией в пользу перевязок наиболее опасно для жизни больного.

Таким образом, к середине I в. сложилось учение врачей-методистов, предполагавшее наличие у всех болезней неких универсальных признаков, в соответствии с которыми, по мнению Д. Тодмана, их можно делить на группы: 1) повышенное напряжение частей тела, 2) их повышенное расслабление, 3) сочетание того и другого. Можно соотнести эти три группы внешних признаков с тремя универсальными вариантами патогенеза по Темисону (структура, рыхлость, сочетание структуры и рыхлости), а также с тремя универсальными этиологиями болезни по Асклепиаду Вифинскому [43]. Важно то, что, не отвергая медицинскую теорию, они, тем не менее, приходили к выводу о бессмысленности изучения анатомии и физиологии.

А. Гольдштейн несколько корректирует представление о триаде врачей-методистов. По его мнению, доктрина этой школы предусматривала три состояния: чрезмерно сухое, зажатое и стесненное (status strictus); чрезмерно изменчивое, расслабленное, вялое (status laxus); и состояние, при котором проявляются оба типа отклонений (status mixtus) [30, р. 538].

Следующим по хронологии лидером школы врачей-методистов является Фессал, уроженец богатого малоазийского города Траллы, известного своей шерстяной промышленностью. Этот факт использовал Гален, презрительно именовавший Фессала «сыном шерсточеса». Подобное прозвище помогало Галену обличить невежество Фессала, заверявшего, что медицине можно научиться за шесть месяцев и далее лишь совершенствовать свое искусство на практике. Действительно ли Фессал так думал, нам неизвестно. Возможно, что Гален в такой форме высмеивал какое-то другое его суждение (например, панегирик в адрес методистской доктрины, которая столь логична, что позволяет скорее овладеть профессией врача). Гален вообще плохо относился к Фессалу и саркастические высказывания в его адрес позволял себе довольно часто. В своем сочинении «О сектах» он в сатирическом тоне описывает ужас, в который приходит Темисон при воображаемой встрече с Фессалом, увидев, в какое состояние последний привел школу врачей-методистов. В данном случае Гален высмеивал развитие Фессалом теории общностей Темисона. К сожалению, труды Галена остаются одним из главных источников информации о врачах-методистах. Попытаемся обозначить суть медицинских взглядов Фессала, не обращая внимания на отношение Галена к своим оппонентам.