Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

Заслуга Асклепиада, находившегося под сильным влиянием физических теорий, предложенных Гераклидом Понтийским и Эпикуром, безусловно, заключается в создании основ нового направления в медицинской мысли того времени, вскоре «потеснившего позиции» эмпириков и рационалистов. Именно Асклепиад впервые высказал (а его ученики развили) предположение о существовании трех механизмов развития заболеваний. Его натурфилософские взгляды определяли негативное отношение к гуморальной теории Гиппократа и неприятие телеологического принципа. Однако он не отрицал важность понимания причинности — в этом случае идея выбора оптимального метода для лечения конкретного заболевания не имела бы смысла. Проблема состоит в том, что причинность в картине мира Асклепиада и других врачей-методистов совершенно невозможно сравнивать с причинностью в телеологически определенном представлении врача, строго следовавшего идеям Платона и Гиппократа. Телеология Платона и Аристотеля основана на идее существования внутренних закономерностей функционирования живого организма. Причина того, почему физиологические процессы происходят определенным образом, состоит в их глубокой целесообразности: они устроены Богом наилучшим для жизни живого организма образом. Аристотель делает особый акцент на иерархии и видах движения, но в данном случае это лишь детали телеологического осмысления организма человека. В рамках такой картины мира этиология болезни рассматривается как некий естественный фактор, нарушающий нормальную реализацию функций частей человеческого организма. Система взглядов Галена построена на этом представлении, в нем — ключ к различению здоровья и болезни.

Убежденность врачей-эмпириков в самоценности практического опыта, исключающего необходимость создавать медицинскую теорию, Асклепиад считал бессмысленной. Труды Гиппократа он оценивал довольно высоко, но только как практическое пособие по искусству врачевания. Противоречивость отдельных книг, вошедших в «Корпус Гиппократа», давала Асклепиаду основания для снисходительного отношения к своим предшественникам и критики за неверную интерпретацию ими взглядов Гиппократа.

Человеческий организм, с точки зрения Асклепиада, мог быть описан в категориях постоянного движения атомов. С одной стороны, что атомисты считали движение атомов хаотическим, а их сцепления случайными; с другой — логика подбора оптимального метода лечения заболевания предполагает наличие некоей закономерности, подмечаемой врачом в процессе практической деятельности.

Именно такова логика врача Асклепиада: все материальные предметы, в том числе человеческое тело, состоят из атомов, которые могут различаться по форме и по весу; организм (как и другие тела) представляет собой их сцепление, которое обусловлено объективными закономерностями. Закономерность при этом не значит законосообразность — функция не имеет цели, как в телеологической системе, она складывается просто так, как получается. Отрицать наличие закономерностей (как таковых) невозможно: очевидно, что организм устроен определенным образом. Человек рождается и умирает, ест, пьет, размножается и осуществляет процессы выделения. У пациента есть пульс, и он отличается в норме и при разных видах лихорадок — все это можно и нужно наблюдать. Дело, по мнению врачей-методистов, заключается в том, что эти процессы не носят предопределенный характер: так получается в силу случайного, но материально обусловленного соединения атомов. При этом Асклепиад и его последователи не отрицали адекватность идеи о возможности составить впечатление о скрытых от врача внутренних процессах, происходящих в организме, на основе внешних проявлений, т. е. симптомов болезни. В этом и состоит коренное отличие врачей-методистов от врачей-эмпириков. Внешние проявления болезни объясняются через понимание патогенеза — в этом смысле методистов также можно называть представителями «теоретической медицины». Это обстоятельство в сочетании со скудостью источников, свидетельствующих о медицине эпохи эллинизма, порой затрудняет решение о принадлежности того или иного врача к определенной медицинской школе. Другое дело, что теория врачей-методистов исключала зарождение патогенетического [701]подхода к теории здоровья и болезни. Очевидно, что в конечном счете врачи-методисты делали ту же фундаментальную ошибку, что и врачи-эмпирики — симптомокомплекс, который врач способен разглядеть, в их системе равнозначен самой болезни. Ранее я уже обращал внимание на появление в клинической практике Галена элементов клинического мышления и дифференциальной диагностики [51]. Это определяется объяснительной способностью галеновской системы, основанной на учениях Платона и Гиппократа. Методизм такими возможностями не обладал, однако в силу ограниченного терапевтического арсенала врачей того времени мог производить значительное впечатление своим здравым смыслом. В конечном счете пациенту требуется, чтобы врач облегчил его страдания. В. Наттон указывает на девиз «быстро, безопасно, приятно» как на характеристику терапии по Асклепиаду. Практическая его реализация была основана на пяти принципах:

1) диэтетика, очевидно развивавшая идеи, высказанные в «Корпусе Гиппократа», и основанная на регламентации приема пищи и вина;

2) выполнение пациентами на дому необременительных, но строго регулярных комплексов физических упражнений;

3) пассивные занятия физкультурой под руководством врача теми пациентами, кто был не способен заставить себя это делать самостоятельно (основой этих занятий были упражнения на качелях, специально разработанных Асклепиадом и широко применявшихся врачами вплоть до эпохи Нового времени);

4) массаж;

5) регулярные купания, для которых также разрабатывались формы пассивных физических нагрузок — в этом смысле Асклепиада можно считать подлинным пионером гидротерапии в реабилитологии [38].

Если добавить к этому, что в случае депрессии рекомендовалось слушать музыку и употреблять вино, воздерживаться от переохлаждений и уделять выздоравливающему больному не меньше внимания, чем в период пика его заболевания, то можно составить самое благоприятное впечатление об Асклепиаде как о разумном и осторожном враче.

В своих сочинениях Гален демонстрирует презрение к «третьей секте» — так он называл врачей-методистов. Однако за этим стоит серьезное конкурентное состязание, а иногда, учитывая социальное положение пациентов, и борьба за выживание. Основной соперник Галена в Риме 70-х гг. II в. — Статилий Аттал — был врачом-методистом. Едва ли не главный авторитет в медицине того времени — Соран Эфесский — также был сторонником школы врачей-методистов [42]. Одно из наиболее распространенных в то время сочинений, посвященных медицине, — сорок восемь книг об «Афоризмах» Гиппократа — принадлежало Юлиану из Александрии (ок. 150 г.), последователю и ученику известного врача-методиста Апполонида Кипрского. Этот труд представлял собой развернутое и аргументированное изложение доктрины методизма. Работа Юлиана интересна еще и тем, что она инкорпорировала наследие Гиппократа в рамки учения методистов [702]. Врачи-методисты, в отличие от врачей-эмпириков, не отвергали теоретическую медицину, они предлагали собственную ее версию, основанную на натурфилософии атомизма. Сторонники этой медицинской школы крайне внимательно относились к трудам знаменитых врачей прошлого, старались заимствовать у них все то, что казалось полезным и не противоречащим основным положениям их учения. Кроме того, огромное историческое значение имел двуязычный характер сочинений врачей-методистов. Рационалисты-гиппократики и врачи-эмпирики были в основном греками, приехавшими в Рим. Основы их учения изложены в текстах, написанных по-гречески уроженцами континентальной Греции, ее колоний или новых культурных центров эпохи эллинизма. Напротив, основополагающие произведения, наиболее полно отражающие школьное учение врачей-методистов, написаны и по-гречески, и на латыни. Например, трактат Целия Аврелиана «Об острых и хронических заболеваниях» написан на латыни, несмотря на то, что Целий жил в Северной Африке. По-видимому, многие врачи-методисты уже связывали свою деятельность с Римом. При этом греческий, как язык науки и культуры того времени, был основным, например, для Сорана Эфесского и Юлиана из Александрии. Вспомним еще об одном популярном медицинском авторе I–II веков — враче-методисте Маркусе Модии «Азиате» [703], которого в силу его профессионального мастерства еще при жизни называли «мастер метода». Прозвище Aziatucus — «Азиат» — он получил потому, что жил и работал в Смирне — известном городе-конкуренте Эфеса в борьбе за статус культурной столицы Малой Азии [38].