Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

В книге Джейн Шарп, как и в других сочинениях ее современников, нашли отражение как унаследованная от античности традиция Аристотеля и Галена [876], так и открытия анатомов XVI–XVII вв. Аристотелевская традиция признавала тело женщины «несовершенным» подобием мужского; роль женщины в деторождении была исключительно пассивной и предполагала предоставление материи, форму которой придавало семя мужчины. Гален позднее высказал мнение о женском семени, смешивающемся с мужским во время зачатия, однако и галеновская традиция предполагала понимание и описание женского тела как несовершенного подобия мужского [877].

Анатомы и врачи XVII в. стали, напротив, описывать мужские и женское органы как разные системы, утверждая, в частности, что матка — особый женской орган, подобие которого мошонке, признанного в галеновской традиции, не соответствует действительности. Особенности женских органов истолковывали и особенности женского характера; припадки или другие болезни матки служили для врачей XVII в. объяснением причин женской истерии, тогда как мужские органы напрямую не связывались с болезнями или странным поведением их обладателей [878].

Джейн Шарп занимала двойственную позицию. С одной стороны, она, кажется, разделяла представления Галена о параллелях в женской и мужской анатомии, но этот подход здесь является приемом, которой позволил ей утвердить равенство мужского и женского начала и отвергнуть как идею Аристотеля о несовершенстве и пассивности женщины, так и элементы современного ей мизогинистского медицинского дискурса.

Эта двойственность демонстрируется уже на первых страницах книги. В самом начале описания женского половых органов Джейн Шарп заявляет:

«В акте продления рода мужчина — действующее лицо, возделыватель и сеятель нивы, а женщина — лицо принимающее, или нива, требующая возделывания. Она так же, как и мужчина, привносит семя, принимаемое почвой. <���…>. Нам, женщинам, так же нет причины сердиться, или стыдиться того, что нам дано природой, как и мужчинам; мы не можем обойтись без своих [органов] точно так же, как и мужчины не могут обойтись без своих» [879].

Признание теории Галена оборачивается здесь утверждением, хотя и косвенным, равноценности полов. Далее, в главе 16 первой книги Джейн Шарп говорит:

«…нет сомнений, что женщина не только пассивна в деторождении, но и активна, так же, как и мужчина, хотя и не в той же степени. Ее семя более водянистое, а мужское полно жизненных соков, более конденсированное, густое и вязкое. Если бы у женщин семя было такое же густое, как у мужчин, они бы никогда не смогли смешаться вместе» [880].

Здесь различие в семени мужчин и женщин подчеркивает не столько иерархическую разницу между более и менее совершенным полом, но различие функциональное, более того, необходимое для зачатия.

Джейн Шарп одновременно подчеркивает несовершенство анатомических познаний древних и новые открытия, перечисляя анатомические различия между мужскими и женскими органами, которые считались «параллельными».

Немаловажным является и избранный Джейн Шарп способ цитирования. Она приводит большие отрывки из сочинений других авторов — прежде всего, Калпепера, а также Сеннерта (в передаче Калпепера), и Крука не ссылаясь на них. При этом речь все же идет не прямом цитировании, но о переработке текста — пересказе или сокращении, порой с важными смысловыми изменениями. Так, Шарп заимствует (и приводит почти дословно) описание Нимф (так анатомы именовали малые половые губы, labia minora) из Микрокосмографии Крука, однако в ее версии отсутствует указание Крука на большую сравнительно с мужчинами склонность женщин к плотским удовольствиям, «поскольку, как говорят поэты, влекомые похотью нимфы искали сатиров в лесах» [881].

В целом, в тексте Шарп нет упоминаний об особой женской похоти, хотя речь периодически и идет о сексуальном удовольствии; женщины в ее сочинении отнюдь не более похотливы, чем мужчины. Более того, сексуальные отношения супругов во время беременности, зачастую истолковывавшиеся как результат женской похотливости, описываются у Шарп скорее, как уступка женщины желанию супруга [882]. Нет в тексте и описаний матки как «голодного животного», какие встречались в анатомических трудах.

Таким образом, хотя труд Шарп и не причисляется к кругу полемических текстов, напрямую связанных со «спорами о женщинах», само его появление и особенности этого сочинения, несомненно, порождены полемикой XVII в. и представляют собой ее своеобразное отражение в медицинской сфере.

Ранее Новое время стало свидетелем всплеска интереса к популярным медицинским сочинениям: на книжном рынке европейских стран, в том числе и Англии, начиная с 1530-х гг. регулярно появлялись и переиздавались медицинские труды, причем писались и публиковались они как на латыни, так и в переводах на национальные языки и предназначались не только и не столько для специалистов, сколько для образованной аудитории, которая теоретически могла включать и мужчин, и женщин (с поправкой на их разные уровни грамотности и общей подготовки) [883].

Адресованные широкой публике медицинские труды опирались на воспринятые их средневековыми предшественниками аристотелевские и галеновские теории, составлявшие фундамент их построений. Немаловажную роль, однако, играли и открытия, сделанные анатомами и учеными XVI–XVII вв., которые позволяли корректировать представления древних, а также привлекали внимание читателей, способствуя тем самым коммерческому успеху изданий. Ссылки на авторитеты и споры с ними — суть необходимый признак ученого трактата, к которому обращались составители, чтобы вызвать доверие потенциальных покупателей.

С начала XVI в. одной из самых распространенных групп медицинских текстов, предназначавшихся для широкой публики, были книги врачей и анатомов, посвященные зачатию, вынашиванию и рождению детей; они представляли собой популярные «энциклопедии» репродуктивного здоровья. Как уже было отмечено выше [884], английский книжный рынок вполне соответствовал общеевропейскому.

Все упомянутые тексты, а также и английские сочинения XVII в. содержали ссылки на сочинения Аристотеля: De generatione animalium, Historia animalium и De partibus animalium , в которых так или иначе затрагиваются темы зачатия и развития плода. Все эти труды изучались в рамках университетского курса медицины, а также входили в состав латинских изданий сочинений Аристотеля, выходивших в Европе большими тиражами и, таким образом, доступных для многих образованных читателей в Англии XVII в. Но английских переводов этих трудов не было вплоть до XIX в., что значительно ограничивало доступ к ним женщин. Ведь немногие англичанки XVII в. знали латынь, и в их числе практически не было женщин, интерес которых к данным сочинениям Аристотеля мог обуславливаться практическими соображениями — то есть, тех, кто профессионально занимался родовспоможением. Если такие женщины вообще были грамотны, их познания обычно ограничивались умением читать по-английски.