Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

Примечательно, что Симпликий упоминает о стоическом концепте ἰδίως ποιóν, который самым активным образом использовался в дебатах стоиков и платоников относительно сохранении идентичности индивидом. Из приводимого Симпликием перечня можно сделать вывод, что ἰδίως ποιóν = τὸ δεύτερον ὑποκείμενον = σύνθετος οὐσία.

В разделе, завершающей комментарий на «Категории», Симпликий еще раз обращается к той же теме, приводя замечательный пример. Он прилагает понятие роста к нумерически разным объектам, имеющим разное подлежащее. Эти объекты всего лишь «одноименны», но имеют тождественный «эйдос».

«Нужно полагать, что остающееся тем же по форме (μορφῇ) и качеству (ποιότητι) способно возрастать, приобретая различие лишь по величине, например, эйдос Александра [Великого] был и в оправе перстня, и у колосса Александра, изображенного (σχηματισθέντι) на горе Афон [472]. Поэтому, говорят, что и индивидуально определенное (ὁ ἰδίως ποιὸς) с младенчества до старости пребывает (διαμένειν) тем же при меняющемся количестве (τοῦ ποσοῦ ἀμειβομένου), но сохраняющемся эйдосе. И напротив, если величина остается той же, ничто не препятствует изменению по качеству (μεταβάλλειν κατὰ ποιότητα), например перебродившее вино по качеству изменилось, но по количеству (τῷ ποσῷ) пребывает тем же» [473].

Как видно, «индивидуально определенное» связано у Симпликия с узнаваемостью и уникальностью черт облика, но не с тождеством по материи и подлежащему [474].

Многие вопросы, разработанные в философии, были заимствованы христианским богословием и приспособлены для его нужд. Так произошло и в проблемой идентичности индивидуального тела [475]. Проблема сохранения земным «текучим» телом своей идентичности и проблема преемственности тела воскресения по отношению к земному телу обсуждалась Оригеном (184/185-253/254) в раннем, написанном еще в Александрии, трактате «О воскресении» [476]. В оригинале это сочинение не сохранилось, но большая его часть доступна в подробном пересказе Мефодия Олимпийского, который в своем трактате с тем же названием цитирует и критикует Оригена [477].

Нужно отметить, что данная проблема является у Оригена частью учения о душе и различных телах, которые она может принимать. Учение можно суммировать следующим образом. Разумные сущности — ангелы, людские души, демоны — бестелесные сами по себе, были сотворены прежде тел, но в случае надобности они могут пользоваться телами [478]. Душа, которая по своей природе бестелесна и невидима, находится во всяком телесном месте, имея тело, подобающее (οἰκείου) природе этого места. Иногда она отлагает тело, которое требовалось ей прежде, но перестало отвечать ее изменившемуся состоянию, и меняет его на следующее, а иногда принимает еще одно тело, в добавление к прежнему [479].

Духовное тело сохраняет преемственность по отношению к земному, однако, составлено уже не из плоти. Ориген (в переводе Руфина) подчеркивает, что воскресают именно наши умершие животные тела, но воскресают духовными [480].

Догмат требовал, чтобы воскресло то же самое тело и даже та же самая плоть. Очевидно, Ориген допускал только тождество «тела», но не «плоти». Как кажется, Ориген пытался переработать в физическую теорию представление ап. Павла о том, что «сеется тело душевное, а воскресает духовное» (1 Кор. 15:44). Для этого он задействует аргументацию из рассуждений о росте и растущем в аристотелевской традиции, сочетая её со стоической концепцией семенного логоса (λόγος σπερματικός), который он отождествляет с сущностным эйдосом. Кроме того, его понимание проблемы — в части, предполагающей существование отделяемого эйдоса тела и существования тонкого тела души — несет отчетливый отпечаток платонизма.

На определенном этапе своего рассуждения Ориген украдкой обращается к доводам Александра касательно эйдоса растущего живого тела. Он формулирует понятие индивидуального «телесного эйдоса» (εἶδος σωματικόν), который служит гарантов тождества земного тела себе самому, а также телу воскресения [481]:

«Никакое тело, скрепляемое природой (которая для питания вводит для него нечто от вне и вместо введенного удаляет другое, как, например, растительную или животную [пищу]), никогда не имеет одного и того же материального подлежащего (ὑλικὸν ὑποκείμενον). Поэтому тело недурно названо рекой: ибо при тщательном рассмотрении, первое подлежащее (τὸ πρῶτον ὑποκείμενον) нашего тела едва ли остается тем же самым в продолжение пары дней, хотя, несмотря на текучую природу тела (ῥευστὴ ᾖ ἡ φύσις τοῦ σώματος), тело, например, Павла или Петра, всегда остается тем же. Тождество относится не только к душе, сущность которой не текуча, как у нашего [тела], и не приемлет добавлений. Хотя естество тела и текуче (ῥευστὴ ᾖ ἡ φύσις τοῦ σώματος), но у них [Павла и Петра] остается тот же самый (ταὐτόν) эйдос , характеризующий тело (τὸ εἶδος τὸ χαρακτηρίζον τὸ σῶμα ταὐτὸν εἶναι), так что одними и теми же пребывают и черты (τύπους), представляющие телесную качественность (ποιότητα σωματικήν) Петра и Павла, сообразно которой с детства остаются на телах рубцы (οὐλαί) и другие признаки, например родинки (φακοί) и тому подобное.

Этот телесный эйдос (τὸ εἶδος τὸ σωματικόν), сообразно которому видообразуется Петр или Павел, опять облекает душу (περιτίθεται πάλιν τῇ ψυχῇ) во время воскресения, изменяясь (μεταβάλλον) в лучший, но этого не происходит с подлежащим, выстроенным сообразно первой [материи] (οὐ πάντως τόδε τὸ ἐκτεταγμένον τὸ κατὰ τὴν πρώτην ὑποκείμενον).

И как [в земной жизни] эйдос остается <���тем же> от младенчества до старости, хотя [внешние] черты (χαρακτῆρες), по-видимому, получают большое изменение, так и относительно теперешнего эйдоса должно думать, что он тот же, что и будущий, хотя у него и будет весьма большое изменение к лучшему [482].

Ибо душе, пребывающей в телесных местах, необходимо оказываться в телах, соответствующих местопребыванию. И как если бы нам пришлось сделаться водяными животными и жить в море, то пришлось иметь жабры и другое устройство рыбье, так и тем, которые имеют наследовать царство небесное и будут в различающихся местах, необходимо иметь тела духовные (πνευματικοῖς), впрочем, не такие, чтобы прежний эйдос уничтожился, но чтобы последовало его изменение (αὐτοῦ ἡ τροπή) к более славному, подобно тому как эйдос Иисуса, Моисея и Илии не сделался во время Преображения иным (ἕτερον) против того, каким был» [483].

Таким образом, согласно Оригену, при воскресении меняется только подлежащее, тогда как эйдос тела остается тем же самым:

«Поэтому не смущайся, если кто скажет, будто первоначальное подлежащее (τὸ πρῶτον ὑποκείμενον) в то время не будет тем же (ταὐτόν)… Схожим образом случится и применительно к святому [телу] (περὶ τὸν ἅγιον <���σῶμα>) посредством того [эйдоса], который некогда видообразовывал плоть [484]: что некогда отличалось (ὅπερ ποτὲ ἐχαρακτηρίζετο) в плоти, то будет отличаться в теле духовном» [485].