Квентин Фиоре - Война и мир в глобальной деревне

Существует незначительное различие между войной как образованием и образованием как войной. Часто можно встретить ссылки на революцию в сельском хозяйстве, которая идет рука об руку с нашими боевыми действиями во Вьетнаме. Возможно, менее очевиден агрессивный и военный характер отправки врачей-миссионеров за счет Фонда Форда в Индию для реализации программ контроля рождаемости. В информационную эпоху вполне возможно сократить численность население за счет распространения соответствующей информации и хитроумных приспособлений. Вопрос о ценностях здесь не стоит. Это просто информационные технологии, используемые одним обществом, чтобы изменить другое. Это тот тип агрессии, который мы применяем к своей молодежи и называем «образованием». Мы просто заключаем их в модели, которые считаем удобными для себя и согласующимися с доступными технологиями. Подобные обычаи и традиции, конечно, всегда ориентированы на прошлое, и новые технологии с необходимостью исключаются из образовательного истеблишмента, пока старшие обладают правом вето. В итоге, разумеется, новые технологии вторгаются в сферу развлечений и игр: «Стирай свои чувства тем, что познал».

Б. Ф. Скиннер в «Уолдене-2» выражает озабоченность образованием как войной:

В конце концов, это простая и разумная программа. Мы устанавливаем систему постепенно нарастающих раздражений и фрустраций, а фоном ее служит пространство полной безмятежности. В итоге простая среда становится все более и более сложной для освоения по мере того, как дети обретают способность адаптироваться.

Скиннер, несмотря на его менторский тон, понимает, что образование тесно связано с болью, а еще из «Уолдена-2» ясно, сколь хорошо он видит различие между личной и общественной болью. Будучи психологом, он сознает, что именно содержание среды, особенно образовательной, в значительной мере причиняет ненужную боль:

— Если мне нужно уточнять, — произнес Фрейзер со вздохом, — они обретают бегство от мелких эмоций, которые пожирают сердце неподготовленного. Они обретают удовлетворение красотой и обильные социальные отношения, да такого размаха, о которых и не мечтают другие люди. Они становятся чрезвычайно эффективными, потому что способны держаться за работу, не страдая от боли, в отличие от большинства. Им открываются новые горизонты, ведь они избавлены от эмоциональных проявлений фрустраций и неудач.

Причина, по которой дети изучают язык за год или два, проста: все решает среда. С педагогической точки зрения нет причин, по которым физике или математике следует отказывать в подобной кодификации среды и не обучать этим предметам с той же скоростью и легкостью. Арчибальд Маккиннон, декан университета Британской Колумбии, недавно проводил опыты, иллюстрирующие этот принцип. Он привозил туземцев из диких джунглей и ставил перед ними сложные задачи, без предварительного обучения нашему западному знанию. Например, он позволил им изучать четырехмоторные реактивные самолеты, и за три или четыре месяца они не только научились летать, но могли собрать и починить любой элемент конструкции этих самолетов. Во время Второй мировой войны подразделение американских ВВС, дислоцированное в Гандере, Ньюфаундленд, выяснило, что лучшие техники получаются из охотников-эскимосов, которые никогда до этого не видели самолетов. Так называемый примитивный человек не полагается на машину, подобно нам. Скорее, он воспринимает ее как домашнее животное, цельное и живое. Принимая за данное ее цельность, он постигает машину как таковую, словно ребенок, когда тот слушает чужой язык и предполагает, что у незнакомых слов есть значение и структура. В обоих случаях это полевой подход, единственный подход, который будет работать в электрических условиях нашей новой среды.

Плохие новости затрагивают немногих, а хорошие способны перевернуть всю культуру

Наша молодежь, которая выросла в электрической среде, естественно обращается с нею не хуже, чем туземцы Маккиннона с реактивными самолетами. Для них очень трудно установить сколько-нибудь существенные отношения со старым образованием, основанным на фрагментарных систематизированных данных. Образование «включенного» подростка в старом механическом стиле похоже на обращенное к трехлетке, который только что научился английскому, требование говорить на пиджин-инглише или использовать шотландский диалект. Эти явления вне его среды, и потому он их не воспринимает.

Мир рекламы на протяжении столетия представлял собой откровенную войну против клиентов. «Уолл-стрит джорнал» опубликовала рекламу компании «Эй-ви-си-оу»:

Это иллюстрация свежей тенденции мазохистского самопожертвования рекламщиков. Они открыли великий принцип, что настоящие новости — это дурные новости. До настоящего времени реклама состояла из хороших новостей и поэтому привлекала очень мало внимания. Вот еще одна недавняя реклама:

Конечно, мы все знаем стиль Пэта Полсона, свойственный затейливым рекламкам компаний «Авис» и «Герц». Но реклама есть образовательная атака, массивный натиск на человеческую чувствительность, слишком знакомый, чтобы подробно на нем останавливаться. Есть другие, более зеленые поля, и имеется много современных примеров.

Выше уже упоминалась кампания Фонда Форда против роста индийского населения. В идеале население Индии, Китая и Японии надлежит сократить до четверти или менее от его текущей численности, чтобы эти люди смогли жить жизнью, напоминающей жизнь пригородов Америки. Война всегда была формой принудительного образования другого общества, но даже величайшие опустошители в мировой истории никогда не мечтали об уничтожении столь многих, как нынешние «педагоги». Их мнимый мотив — сократить население до той точки, когда у каждого появится доход с 3 футов в день. Между тем наши ученые утверждают, что вскоре станет возможным производить с каждого акра в 10 раз больше пищи, чем сейчас. Естественно, Фонд Форда подходят к проблеме излишков населения с позиций соотношения производства и потребления, хорошо известных нашему механическому миру. Это лишний раз доказывает, что налицо значительные погрешности в допущениях, когда мы подступаемся к восточной культуре: