Игорь Прись - Знание в контексте

Антислучайная эпистемология эпистемических способностей/добродетелей Д. Притчарда – синтез антислучайной (безопасной) эпистемологии и эпистемологии способностей/добродетелей [47; 57]. Знание – истинное убеждение, удовлетворяющее условию безопасности – отсутствие эпистемической удачи – и являющееся результатом применения когнитивных способностей/добродетелей. Эти условия связаны между собой. (См. раздел 1.9 Главы 1 и Главу 1 Части 4.)

Эпистемология добродетелей без риска – предложенное Притчардом усовершенствование антислучайной эпистемологии добродетелей путём замены понятия модальной удачи понятием эпистемического риска, которое является более фундаментальным [67]. (См. разделы 2.8 и 2.9.)

В рамках стандартной эпистемологии наблюдается, таким образом, определённый теоретический прогресс, наподобие прогресса, который наблюдается, например, в теоретической физике. В то же время, как нам представляется, все теории стандартной эпистемологии сталкиваются с контрпримерами типа Гетье. Как нам представляется, одной из причин этого является то, что различие между интернализмом и экстернализмом вводится в рамках парадигмы модерна, предполагающей существование внешнего и внутреннего миров.

Традиционное определение знания как истинного обоснованного мнения интерналистское в сильном смысле. Предполагается, что субъект в состоянии с лёгкостью, при помощи одной лишь рефлексии/интроспекции получить доступ к обоснованию – рациональным основаниями – своего мнения. Обоснование является нефактивным и в этом смысле интерналистским. Каким бы хорошим оно ни было, оно не гарантирует истинность мнения и знание, которая является чисто внешним условием, тогда как мнение и обоснование находятся «в голове». Мнение рассматривается как ментальное состояние, тогда как знание таковым не считается Проблема Гетье – проблема с традиционным определением знания – показывает, что чисто интерналистский подход непригоден. Требуется ввести внешнее условие – требование антислучайности истинного мнения. Так поступает экстернализм. Но так поступает и современный интернализм, который не является чистым интернализмом. Отличие современного интернализма от экстернализма в том, что первый не ограничивается внешним условием, а требует помимо удовлетворения внешнего условия также и удовлетворение некоторого внутреннего условия, например, наличие рефлексивно доступного обоснования мнения. Знание определяется как истинное (или истинное и обоснованное) мнение с дополнительным условием иммунитета к контрпримерам (случаям) типа Гетье. Вопрос в том, каким образом содержательно артикулировать это дополнительное условие. Одной из наиболее продвинутых теорий, относящихся, скорее, к стандартной эпистемологической парадигме, является упомянутая выше антислучайная (безопасная или «без риска») эпистемология добродетелей/способностей Притчарда. Эта теория будет рассмотрена ниже (подробнее см. также Главу 1 Части 4).

На наш взгляд, однако, в рамках стандартной парадигмы, основанной, в частности, на предпосылке о существовании внешнего и внутреннего миров, ни экстернализм, ни интернализм не способны решить проблему Гетье. Может быть, поэтому А. Колива считает, что Витгенштейн не эпистемологический экстерналист [68]. Как уже было отмечено, наша точка зрения состоит в том, что его петлевая эпистемология не только экстерналистская в смысле к-реализма, но и совместима с раликально экстерналистской эпистемологией Уильямсона.

Проблема Гетье, таким образом, оказывается плохо поставленной проблемой. Это – индикатор того, что традиционная парадигма проблематична. Проблема не может быть решена в смысле нахождения удовлетворительного редуктивного анализа (концепта) знания в виде композиции мнения, его истинности и дополнительного условия.

Радикальный экстернализм, в отличие от интернализма, утверждает, что условие эксплицитной обоснованности мнения, как, впрочем, и любое другое эпистемическое условие, к которому субъект имеет рефлексивный доступ, не является необходимым для знания. Знание может быть чисто экстерналистским. Д. Притчард приводит следующий пример «Чак» (Chuck) с определением пола цыплёнка: «Чак обладает ярко выраженной способностью различать цыплят мужского и женского пола. Он приобрёл эту способность благодаря тому, что вырос среди цыплят. Он не знает, каким образом ему это удаётся. Он думает, что это может быть благодаря зрению и прикосновению, но не уверен в этом. Он также не потрудился проверить, что его способность действительно надёжна (он просто принимает её за данное). Всё же, если вы хотите узнать, мужского или женского пола цыплёнок, идите к Чаку, и он Вам скажет» [56, p. 14].

Итак, Чак способен выносить надёжные суждения типа «Этот цыплёнок мужского (женского) пола», не имея никакого рефлексивного/интроспективного доступа к эпистемическому обоснованию для них. Выражают ли тогда эти суждения знание Чака? Знает ли Чак, что тот или иной цыплёнок мужского или женского пола? Экстерналисты дают положительный ответ на этот вопрос; интерналисты – отрицательный.

Предположим также, что все говорят, что Чак знает, как определить пол цыплёнка. Можно ли тогда сказать, что Чак обладает знанием-как? Этот вопрос приводит нас к традиционному для современной эпистемологии вопросу о том, является ли знание-как особым видом знания или же разновидностью пропозиционального знания – знания-что [40] Например, для Дж. Стэнли (Jason Stanley) и Т. Уильямсона знание-как (что-то делать) – разновидность знания-что. Это знание-что, представленное в практическом модусе. Это нередуктивный интеллектуалистский подход [69]. Напротив, для С. Хетерингтона (Stephen Hetherington) знание-что – разновидность знания-как [36]. Обычно о знании-как говорят в практической области: знание-как – это знание как что-то делать (кататься на велосипеде, плавать и так далее). Мы полагаем, что можно говорить о знании-как и в теоретической области. (Подробнее см. Главы 2–3 Части 5.) . Также «знание-как» может, строго говоря, вообще не быть знанием, а быть просто способностью (умением). Некоторые антиинтеллектуалисты, следуя Г. Райлу, считают, что знание-как – способность как особый вид знания. (Подробнее см. Главы 2 и 3 Части 5.) В отличие от способности, однако, знание с необходимостью имеет интеллектуальное измерение. Имеет ли интеллектуальное измерение «знание», которым обладает Чак, или же это просто диспозиция? Возникает также вопрос о том, не относится ли знание Чака к тому виду знания, которое называют «ознакомлением» (acquaintance); и какова природа этого вида знания [41] Отметим, что монисты относительно знания считают, что концепт знания однозначен и «S знает, что р» – однозначное отношение между S и р. Плюралисты относительно знания считают, что «S знает, что р» как отношение между S и р, неоднозначно. В частности, оно может зависеть от стандартов, то есть быть не двухместным, а трёхместным отношением между субъектом, предложением р и стандартом для обоснования. Плюрализм стандартов влечёт плюрализм знания. Например, экстерналистские и интерналистские стандарты для обоснования мнения очень отличаются друг от друга. Поэтому некоторые эпистемологи считают, что существуют два различных вида знания: экстерналистское и интерналистское. К плюралистам можно отнести и тех, кто считает, что знание-что и знание-как – два самостоятельных вида знания, а также Э. Соса, делаюшего различие между животным, рефлексивным и полным знаниями (см. раздел 2.7) [51]. (Подробнее см., например, статью Р. МкКенна об эпистемическом плюрализме [53].). Мы придерживаемся монистской позиции. В частности, мы разделяем позицию Стэнли и Уильямсона относительно знания-как (см. предыдущую сноску). Таким образом, мы отвергаем ту разновидность эпистемологического контекстуализма, которая утверждает, что сам концепт знания зависит от контекста. . На наш взгляд, ответ не однозначен и зависит от дальнейшей спецификации рассматриваемого примера. Понятно, например, что наличие чисто механической диспозиции, позволяющей отделить цыплят мужского пола от цыплят женского пола, не может рассматриваться как знание. В то же время, с точки зрения ЭСЗ, отсутствие рефлексивного доступа к эпистемическому обоснованию не обязательно означает отсутствие знания. Концепт знания предполагает, что мы многое знаем, не имея такого рода доступа.