Рустам Чернов - Ludi мысли. Сборник людологических сочинений (доклады и статьи)

Изначально дифференциация мысли есть производное от чувственного восприятия, разница условий восприятия (а она существует до тех пор, пока человек не окружает себя «стеной» цивилизации) порождает противоречия в ориентировании в окружающем мире, которые снимаются посредством совместного существования (стадный фактор). Когда условия восприятия, чувственного восприятия, приобретают форму единобытия, выражающего себя в однородной многократности для всех и вся, чувственное получает единственно возможное отражение в сознании. Данное «отражение» при условии наличия способа, позволяющего корреспондировать его себе подобным, и есть мысль. Изначально мысль есть действительное автоматическое восприятие, мысль есть символ, то есть равенство идеального и реального; мысль существует только в области чувственного и носит производный характер, выполняющий функцию щита перед окружающим миром. Затем мысль приобретает свойство находить себя не в символах, а в способе своего выражения – языке. Здесь человек впервые становится на стезю индивидуальности, так как получает возможность чувствовать благодаря мысли, получать ощущения из самой мысли, реализованной в действительности не в виде какого-либо «предмета», а в форме процесса выражения. Это ключевой момент человеческого вообще, ибо именно здесь человек впадает в иллюзию того, что он независим от общества, что он сам может существовать, ибо самостоятельно формирует «возможность», которая в дальнейшем детерминирует его чувственное восприятие. Ошибка данного положения заключается в том, что «способ выражения» продуцируется общественным, принадлежит ему. Можно «выпрыгнуть» за рамки своего времени, но невозможно за пределы человеческого, то есть той суммы понятий, значение которых предопределено их восприятием на том этапе, когда человек еще не способен мыслить вообще (младенчество).

Однако именно индивидуализм мысли послужил основой развития того, что мы называем сейчас философией, наукой… Их появление вызвано необходимостью сжимать противоречия между индивидуальным и общественным не непосредственным механическим воздействием, сопряженным с ликвидацией субъекта, продуцирующего данное противоречие, а способом, позволяющим структурировать мысль человека, не воздействуя при этом на него физически, то есть с помощью убеждения. Убеждение есть формирование бытия в возможности человека желательным для субъекта убеждения образом. Первыми этим стали заниматься софисты, которые, однако, приносили больше хаоса нежели стабильности, так как «забывали» формировать должное, необходимое, бытие в возможности, вследствие чего антагонизм между общественным и индивидуальным только усиливался, приобретая при этом форму снятия противоречий в виде насилия – тирании. Аристотель первым дал систему должного бытия в возможности, выделив способы и формы мысли. Таким образом, хаос чувственного теперь не получал своего подтверждения в хаосе мысли через личную «доблесть» интеллекта, а упорядочивался системой, в соответствии с которой что-то имело право на существование (истина, корректные умозаключения), а что-то – нет (некорректные, ложные умозаключения). Это было новой эпохой человеческого, так как теперь стабилизация окружающего осуществлялась не на основе однотипного бытия в действительности, наличие которого исключало противоречия в возможности, а на снятии противоречий «возможности» в самой возможности, до того, как она будет реализована в действительное. Логика и явилась способом формирования однотипного бытия в возможности, бытия мысли. Логика стала выполнять ту функцию, которую раньше выполняла сама природа, логика стала структурировать человеческое… Теперь человек мог сознательно творить мир, расширять границы «круга человека», вырвав у случая рок. Он это и сделал …, правда, забыв при этом, что человеческое есть продукт общественного, духом которого является конституирование изначально удачного частного в догму для всех. Таким образом, мы получаем парадокс: пытаемся определить человеческое, предполагая при этом, что способ, которым оно продуцируется позволит нам очертить его границы с тем, чтобы определить что есть человек…

Все противоречия философии, которые нам так щедро демонстрирует история есть противоречия «возможности», которые приобрели истинность вследствие того, что их создатели находили одно из противоречий возможности достаточно приемлемым для своего эмпирического восприятия. Первым, кто обратил на это внимание был Ф. Ницше. Именно он научил многих понимать философию именно как личное, которое благодаря воле своего создателя становится общим 12 12 Ницше Ф. О философах. // Ницше Ф. Сборник. -Минск, 1998 … Философия, изучающая человеческое так и не нашла метода, выявляющего человеческое. Философия определила, что есть философ, но, если вы внимательно присмотритесь к самому себе, то необходимо увидите, что разница между «обычным человеком» и философом лишь в содержании той «возможности», которая демонстрирует его и ваше бытие. Философ лично воспринимает то, что остается для обычного человека в кругу общественного безразличия, в той области, где нет причинной связи. Философ через боль, физическую боль, воспринимает «истины», о которых многим достаточно констатации, точно так же, как любой обыватель испытывает неудобство, когда речь идет об урезании его «куска хлеба». И в том, и в другом случае срабатывает зеркальный механизм: «возможное» реализуется в действительное, но качество «возможности» (если здесь вообще приходится говорить о качестве) существенно разное, как и различны формы существования этих двух типов людей…

Итак, философия сыграла свою роковую роль – расширила пределы человеческого до бесконечного, низвергнув человека в лабиринт, где минотавром является истина. Первым в истории это стал понимать Платон, именно он задумался над тем к чему ведет вообще такая ситуация расширения «круга человека». Спасение, которое он увидел было гениальным по своей природе, оно общеизвестно, но ни разу со времен первой неудачной попытки никто не попытался осуществить его вновь, – это идеальное государство Платона. Учение об идеях есть учение о бытие в возможности как таковом. Сразу оговоримся, следует понимать, что в то время, когда это учение формировалось, любое действие человека было лишь частью общего процесса, который есть божественность, это Фалес: «Все кругом полно богов». Поэтому божественная природа идей для того времени все равно, что наша слепая вера в законы механики сегодня. Платон великолепно описал соотношение общественного и индивидуального, более того – он предложил в своей философии не просто формировать бытие возможности, посредством описания идей (которое, кстати, никогда бы не выходило за рамки опыта, не создавало противоречия между общественной догмой и личным восприятием), но также обеспечивать зеркальность реализации идеи в действительность. Механизмом этой реализации стало идеальное государство, которое гарантировало стабилизацию мира. Идея идеального государства нашла свое «воплощение» только в одном – в «уголовном праве», здесь и жесткий набор идей (составы преступлений) и философы, которые дистанцированы от жизни и занимаются формированием этих идей (законодательная власть), и стражники, лишенные права собственности, поставленные в узкие рамки своей «возможности» (работники правоохранительных органов, ограничения по службе которых в отношении их имущества и есть это отсутствие собственности), и прочие, те, кто всех их обеспечивает – (налогоплательщик). Теория Платона – это форма бытия, которая является самодостаточной в рамках абсолюта и убогой в рамках частности. Последующие поколения так и не поняли, что мерой счастья является не мера получаемого, а степень реализации должной «возможности» в действительность… Философия должна обеспечиваться принуждением, неважно в какой форме, иначе каждое противоречие мысли, реализуясь в действительность, будет приводить в лучшем случае к спору, в худшем – к войне…