Рустам Чернов - Преступление. Пролегомены и метод. Сборник людологических сочинений

2.1.2. Общественная опасность 9 9 Мы не выделяем признак завершенности (хотя с людологической точки зрения он имеет определяющее значение), будем пока следовать общедоктринальным позициям, тем более что они имеют основанием Уголовный закон.

Общественная опасность как качественный признак характеризует степень вреда, нанесенного объекту преступного посягательства. Сам объект формируем как общественное отношение, урегулированное нормой права. Здесь уголовное право сталкивается с проблемой общего и субстанционального, которую не совсем верно решает. Преступление всегда единично и привязано к индивидууму, оно сфера выражения его внутреннего мира. 10 10 Одно это положение, конечно, может быть спорным, но мы здесь заимствуем не только содержание науки психологии, но непосредственно достижения людологического метода познания. С точки зрения же уголовного права преступление есть общая форма акта человеческого поведения, которая несет в себе разрушающую способность по отношению к позитивному, обнаруживающему себя в рамках правоотношений. Государство выражает однозначное принятие или не принятие тех или иных форм общественных отношений, наделяя их содержание рамками уголовно – правовой охраны, или наоборот объявляя уголовное преследование. 11 11 Фактически необходимо говорить о предмете уголовного права не в рамках самого уголовного права и его части в той степени, в которой она относится к функционированию уголовного права (например, положения Общей части УК РФ 1996г), но так же и тех общественных отношениях, которые не находятся в сфере уголовно-правового запрета. То, что уголовное право запрещает первоначально именно общественное отношение вопрос дискуссионный, но он несомненно имеет право быть не обойденным вниманием с точки зрения дифференциации анализа во времени. Фактически государство берет на себя функции по формообразованию социально преемлемых форм бытия общества. Для юриспруденции стран Запада это положение может показаться абсурдным, но применительно к Российской Федерации, на ее сегодняшнем этапе развития, это фактическое положение дел. Достаточно привести примеры декриминализации предпринимательской деятельности, отмены уголовного преследования гомосексуализма и прочие общественные факты. Перед нами ситуация в которой государство фактически определяет что есть преступление, а что нет. И при этом оно не имеет достаточно четкого критерия отнесения какой либо формы деятельности к преступлению помимо Уголовного закона, который выражает интересы непосредственно самого же государства, формируем им. Получается, что государство определяет единичное деяние человека на основе внеличностного содержания представлений о нем, более того критерием определения служат представления о причинно – следственной связи, которые ориентированы именно на отношения общественного характера, и складываются в система регулирования правом общественных отношений. 12 12 В то время как задачами уголовного права является именно изживание данного деяния (конкретная форма проявления общественного отношения в раках времени и пространства) из круга общественного. Вред общественным отношениям (общественная опасность) определяем только на основе представлений о развитии этих самых отношений, исходя из непосредственной связи причины и следствия, при том, что они формулируемы нормами материального права, которые носят регулятивный характер. Соответственно, в обстановке стихийного формирования общественных отношений, когда норма права фактически находится в состоянии явно не первичного регулятора (поскольку она не в состоянии еще предугадать возможных последствий неизвестности), а именно в такой обстановке сейчас находится общество в нашей стране, невозможно говорить о возможном точном знании государства о степени дезорганизации, наносимой преступлением складывающимся общественным отношениям. Тем более, недопустимо требовать этого от субъекта деяния. Причем эта тенденция не заметна в рамках частных случаев (конкретное уголовное преследование за конкретное преступление), но очевидна в макро-ракурсе. В этом недостаток решения проблемы субстанционального и общего (на основе тех представлений которые являются доминирующими сегодня). Мера осознания вины индивидуумом и мера вины, приписываемая ему государством не совпадают. Тем более не совпадает степень наказания. В итоге мы имеем не общество, благодарное за хорошую работу по преследованию преступников, а озлобленность и полнейшее непонимание. Если прибавить к этому то, что сегодня на тысячу человек у нас один осужденный нашей системой, то ситуация может оказаться вообще катастрофической. Еще раз подчеркнем, что с точки зрения сегодняшней методологии определения преступления данная ситуация неисправима.

Проблема определения общественной опасности обнаруживает свои противоречия не только в плоскости причинно-следственной связи 13 13 Которая сама по себе может быть раздута до полнейшей абсурдности софистическим методами (что стоит только пример с пешеходом, переходящим улицу на красный свет?), плюс вопросы определения случайности вообще? . Существует целый конгломерат проблем, разрешение которых необходимо, но в условиях данной методологии невозможно: понятие общественного применительно к личностно индивидуальному; понятие полезного в активно структурируемых общественных отношениях 14 14 Чтобы усомниться в своих истинных знаниях относительно данного вопроса достаточно прочесть «Закат Европы» О. Шпенглера. ; свобода и свободная деятельность применительно к сфере уголовно-правового запрета и прочее, и прочее.

Остановим наше внимание на наиболее существенных моментах:

– Развитие общественных отношений непосредственно связано с индивидуальными поведенческими актами, которые, как правило, совершаются на «переднем крае» той или иной области деятельности. Они носят новаторский, творческий характер и по своей природе выходят за пределы понимания с точки зрения предшествующих им представлений. Но без этих индивидуальных действий невозможно поступательное движение, развитие (неважно как мы его оцениваем, все равно всему современному свойственно в заданный ему отрезок времени самосознания, присваивать себе прогрессивный улучшенный характер). Примером могут послужить жизнь Сократа, Галилея, Аристотеля, Ленина… зачем говорить о персоналиях? Вспомним тысячи репрессированных у нас в стране. И это только известные факты, существует массовость неизвестности, которая была клиширована как негативное, неправильное, преступное.