Алексей Маслов - Книга судьбы: ежедневные медитации с Конфуцием

3. Философ сказал о Цзы-цзяне: «Какой благородный муж этот человек! Если бы в Лу не было благородных людей, то откуда у него взялись бы такие достоинства?»

4. Цзы-гун спросил: «А я, Цы, каков?» «Ты полезный сосуд», — сказал Философ. Цзы-гун спросил: «Какой сосуд?» Учитель ответил: «Жертвенный сосуд для хлеба в храме предков».

5. Некто сказал: «Юн — человек гуман—ный, но не говорун». Философ сказал: «К чему нужна говорливость? Парировать лю—дям софизмами — вызывать в них отвраще—ние к себе. О его гуманизме я не знаю, но к чему ему красноречие?»

6. Философ посылал Ци Дяо-кая слу—жить. Тот отвечал: «Я не могу быть уверен в том, что гожусь для этого». Конфуций остался доволен.

7. Философ сказал: «Учение мое плохо распространяется; сяду на плот и достигну по реке моря. Сопровождать меня будет, вероятно, Ю». Цзы-лу, услышав это, обра—довался. Тогда Философ сказал: «Ю! Храб—ростью ты превосходишь меня, но у тебя нет никакой сметки».

8. Мэн У-бо спросил: «Гуманен ли Цзы-лу?» Философ сказал: «Не знаю». Тот спро—сил его в другой раз. Тогда Философ сказал: «В удельном княжестве, располагающем 1000 колесницами, Цзы-лу можно поручить управление войском, но я не знаю, гуманен ли он». Мэн У-бо вновь спросил: «А каков Цю?» Конфуций ответил: «Цю можно сделать правителем города в 100 семей или владения фамилии, имеющей 100 колесниц, но гуманен ли он, я не знаю». «А Чи каков?» — вновь по—интересовался Мэн У-бо. Философ ответил: «Чи, если он наденет пояс и станет во двор—це, то ему можно поручить занимать чуже—земных гостей, но гуманен ли он, я не знаю».

9. Философ, разговаривая с Цзы-гуном, спросил: «А из вас с Хуэем, кто лучше?» Цзы-гун ответил: «Как я осмелюсь сравни—вать себя с Хуэем? Если он услышит о чем-либо одно, то, основываясь на этом од—ном, узнает о нем все. А я, услышав о чем-либо одно, узнаю только вдвое». Фило—соф сказал: «Да, это верно, я согласен, что ты не равен ему».

10. Цзай-юй заснул днем. Философ ска—зал: «Гнилое дерево не годится для резьбы, равным образом стена, сложенная из наво—за, не годится для штукатурки. Стоит ли упрекать Юя?» Потом он добавил: «В сно—шениях с людьми я сначала слушал их речи и верил их действиям, а теперь я слушаю их речи и наблюдаю, смотрю за их поступками. Такая перемена произошла во мне благодаря Юю».

11. Философ сказал: «Я не видал твердо—го человека». «А Шэнь-чэн?» — отвечал кто-то. «Чэн — человек похотливый (со страстями), где же ему быть твердым?»

12. Цзы-гун сказал: «Чего я не желаю, что бы другие делали мне, того я не желаю делать другим». На это Философ сказал: «Цы! Это для тебя недостижимо».

13. Цзы-гун сказал: «Наружные совер—шенства Учителя могут быть известны, но его рассуждения о природе вещей и о небес—ных законах нам не могут быть известны».

14. Цзы-лу боялся услышать что-нибудь новое, прежде чем услышанное им ранее могло быть приведено в исполнение.

15. Цзы-гун спросил: «Почему Кун Вэнь-цзы назвали „образованным?“» На это Фи—лософ сказал: «Несмотря на быстрый ум, он любит учиться и не стыдится обращаться с вопросами к низшим, поэтому-то его и назвали образованным».

16. Конфуций отозвался о Цзы-чане, что он обладал четырьмя качествами благородно—го мужа: скромен по своему поведению, почти—телен к старшим, щедр в пропитании народа и справедлив в пользовании его трудом.

17. Философ сказал: «Янь Пин-чжун был искусен в обращении с людьми, сохраняя к ним почтительность и после продолжи—тельного знакомства».

18. Философ сказал: «Цзан Вэнь-чжун посадил большую черепаху в комнату, в ко—торой на капителях были вырезаны горы, а на столбиках над матицей нарисованы были водяные растения. Каков же его ум?»

19. Цзы-чжан спросил Конфуция, какого он мнения о министре Цзы-вэне, который, трижды занимая эту должность, не выра—жал радости и, трижды покидая ее, не вы—сказывал неудовольствия и при этом непре—менно объяснял новому министру прежние правительственные распоряжения (т. е. свои). Философ сказал: «Преданный чело—век». «А гуманный ли он?» — продолжал Цзы-чжан. «Не знаю, каким же образом он мог быть гуманистом», — ответил Кон—фуций.

Цзы-чжан вновь спросил: «А что Вы ска—жете о Чэнь Вэнь-цзы, который, имея 10 четверок коней, когда Цуй-цзы убил циского князя, бросил их и бежал; прибыв в другое государство и сказав, что „и здесь люди похо—дят на нашего вельможу Цуй-цзы“, оставил это государство и прибыл в другое; и опять, сказав, что „и здесь люди походят на нашего вельможу Цуй-цзы“, он покинул и это госу—дарство?» Конфуций сказал: «Безупречный человек». Цзы-чжан вновь спросил: «А гума—нист ли он?» «Не знаю, — отвечал Фило—соф, — откуда бы ему быть гуманистом?»

20. Цзи Вэнь-цзы трижды подумает, а потом уже исполнит. Услышав об этом, Философ сказал: «И дважды довольно».

21. Философ сказал: «Когда в государст—ве царил закон, то Нин У-цзы был умен, а ко—гда в государстве пошли беспорядки, он ока—зался глупым. С умом его можно поравнять—ся, но с глупостью — нельзя!»

22. Философ, находясь в уделе Чэнь, ска—зал: «Надо возвратиться! Мои детки стали высокоумны и небрежны в деле; хотя внеш—нее образование их и закончено, но они не знают, как сдерживать себя».

23. Философ сказал: «Бо-и и Шу-ци не помнили прежнего зла, поэтому-то на них и роптали мало».

24. Философ сказал: «Кто говорит, что Вэйшэн-гао — прямой человек? Кто-то попро—сил у него уксуса, он выпросил у соседа и дал».

25. Философ сказал: «Цзо Цю-мин сты—дился лукавых речей, вкрадчивой наружно—сти и чрезмерной почтительности, и я так—же стыжусь их. Цзо Цю-мин стыдился дру—жить с человеком, против которого таил в душе неудовольствие, и я стыжусь этого».

26. Философ, обратившись к присутст—вовавшим Янь-юаню и Цзы-лу, сказал: «По—чему каждый из вас не выскажет своих же—ланий?» Тогда Цзы-лу сказал: «Я желал бы иметь экипаж, лошадей и легкую шубу, ко—торыми бы я делился с друзьями и не роптал бы, когда бы они пришли в ветхость». Янь-юань сказал: «Я желал бы не хвастать—ся своими совершенствами и не разглашать о своих подвигах». Цзы-лу сказал: «Мы хо—тели бы слышать о Ваших желаниях». Фи—лософ сказал: «Я желал бы старых успоко—ить, с друзьями быть искренним и малых ле—леять».

27. Философ сказал: «Да! Я не видал чело—века, который мог бы замечать свои погреш—ности и внутренне осуждать за них себя».

28. Философ сказал: «В маленьком селе—нии непременно найдутся люди, преданно—стью и искренностью подобные мне, но не найдется таких, которые любили бы учить—ся, как я».