Карл Маркс - Собрание сочинений, том 7

Партия пролетариата была довольно сильно представлена в баденско-пфальцской армии, особенно в добровольческих отрядах, например, в нашем отряде, в эмигрантском легионе и т. д.; она может смело бросить вызов всем другим партиям: ни одна из них не сможет сделать даже малейшего упрека кому-либо из ее членов. Самые решительные коммунисты были и самыми смелыми солдатами.

На следующий день, 27-го, наш отряд переместили несколько дальше в горы, по направлению к Ротенфельсу. Расчленение армии на различные войсковые соединения и их дислокация постепенно определились. Мы принадлежали к дивизии правого фланга, находившейся под командой полковника Томе, того самого, который хотел арестовать Мерославского в Меккесгейме [109] и которого по наивности оставили на этом посту; с 27-го дивизией стал командовать Мерзи. Виллих, отклонивший предложенный ему Зигелем пост командующего пфальцскими войсками, исполнял обязанности начальника штаба дивизии. Линия расположения дивизии начиналась у Гернсбаха и вюртембергской границы и кончалась по ту сторону Ротенфельса; слева она опиралась на дивизию Оборского, сконцентрированную вокруг Куппенгейма. Авангард был продвинут к самой границе, а также к Зульцбаху, Михельбаху и Винкелю. Снабжение, вначале нерегулярное и плохое, улучшилось после 27-го. Наша дивизия состояла из нескольких баденских линейных батальонов, остатка пфальцских войск под командой героя Бленкера, нашего отряда и одной или полутора батарей артиллерии. Пфальцские войска расположились в Гернсбахе и окрестностях, линейные войска и наш отряд — в Ротенфельсе и вокруг него. Главная квартира помещалась в гостинице, расположенной в Элизабетенквелле, против Ротенфельса.

В этой гостинице мы — штаб дивизии и штаб нашего отряда, а также Молль, Кинкель и другие волонтеры, — сидели 28-го за столом и пили кофе, когда пришло известие, что наш авангард у Михельбаха подвергся нападению пруссаков. Мы сейчас же выступили, хотя имели все основания предполагать, что неприятель намеревался лишь произвести рекогносцировку. Так и оказалось на деле. Занятая на короткое время пруссаками деревня Михельбах, расположенная в долине, была уже снова отнята у них к моменту нашего прибытия. Перестрелка велась с обоих горных склонов через долину, причем было без пользы расстреляно много боевых припасов. Я видел только одного убитого и одного раненого. В то время как линейные войска бесцельно расстреливали свои патроны на расстоянии 600–800 шагов, наши бойцы по распоряжению Виллиха самым спокойным образом составили ружья и отдыхали в ближайшем соседстве с мнимыми бойцами и под мнимым огнем. Только стрелки спустились по лесистому склону и при поддержке части бойцов линейных батальонов прогнали пруссаков с противоположного склона. Один из наших стрелков выстрелил из своего колоссального мушкета, похожего на настоящую переносную пушку, и на расстоянии приблизительно 900 шагов свалил с лошади прусского офицера, вся рота которого немедленно повернула обратно и скрылась в лесу. В наши руки попало несколько убитых и раненых пруссаков, а также двое пленных.

На следующий день началось общее наступление по всей линии. На этот раз господа пруссаки не дали нам пообедать. Первое нападение, о котором нам сообщили, было совершено на Бишвейер, место стыка дивизии Оборского с нашей. Виллих настаивал на том, чтобы держать наши войска у Ротенфельса по возможности в резерве, так как главного удара следовало ожидать, во всяком случае, в противоположном направлении, у Гернсбаха. Но Мерзи возразил: известно, как это обычно бывает, — если один из наших батальонов подвергается нападению, а остальные не бегут ему немедленно на помощь всей толпой, то поднимается крик об измене и все обращаются в бегство. Итак, мы двинулись по направлению к Бишвейеру.

Виллих и я отправились с ротой стрелков по дороге к Бишвейеру по правому берегу Мурга. На расстоянии получаса от Ротенфельса мы натолкнулись на неприятеля. Стрелки рассыпались цепью, а Виллих поскакал обратно, чтобы придвинуть к передовой линии отряд, остававшийся несколько позади. Наши стрелки, под прикрытием фруктовых деревьев и виноградников, некоторое время выдерживали весьма интенсивный огонь, на который они также интенсивно отвечали. Но когда сильная неприятельская колонна продвинулась вперед по дороге, чтобы поддержать своих стрелков, наши стрелки левого фланга подались назад, и никакими уговорами нельзя было удержать их на месте. Правый же фланг продвигался дальше в горы и позже слился с нашим отрядом.

Увидя, что со стрелками ничего не поделаешь, я предоставил их собственной судьбе и направился к горам, где виднелись знамена нашего отряда. Одна рота отстала; ее командир, портной, вообще говоря, храбрый парень, не знал, что предпринять. Я присоединил его бойцов к остальным и встретил Виллиха в тот момент, когда он только что выслал безансонскую роту стрелковой цепью, а позади расположил в виде двух боевых линий всех остальных, включая роту, посланную по направлению к горам для прикрытия правого фланга.

Наша стрелковая цепь была встречена сильным огнем. Это были прусские стрелки, с которыми предстояло сразиться; их ружьям о коническими пулями наши рабочие могли противопоставить только мушкеты. Но, поддержанные присоединившимся к ним правым флангом наших стрелков, они так решительно пошли в наступление, что близость расстояния, особенно на правом фланге, очень скоро уравновесила плохое качество оружия, и пруссаки были отброшены. Обе боевые линии продолжали держаться почти непосредственно позади стрелковой цепи. К этому времени налево от нас, в долину Мурга, подвезли два баденских орудия, которые открыли огонь по прусской пехоте и артиллерии, стоявшей на дороге.

Около часа длилось сражение при оживленном ружейном огне и при непрерывном отступлении пруссаков; некоторые из наших стрелков уже дошли до Бишвейера, когда пруссаки получили подкрепление и послали свои батальоны вперед. Наша стрелковая цепь подалась назад; первая боевая линия открыла стрельбу повзводно, а вторая отошла несколько влево в лощину и тоже открыла огонь. Но пруссаки наступали плотными рядами но всей линии; оба баденских орудия, прикрывавшие наш левый фланг, уже отъехали назад, на правом фланге пруссаки уже спускались с гор, и мы вынуждены были отступить.

Как только мы вышли из-под неприятельского перекрестного огня, мы заняли новую позицию на склоне горы. Если раньше наш фронт был обращен к рейнской равнине, к Бишвейеру и Нидервейеру, то теперь он был обращен к горам, занятым пруссаками со стороны Обервейера. Теперь, наконец, на линию огня прибыли также линейные батальоны, которые вступили в бой вместе с двумя ротами нашего отряда, снова посланными вперед стрелковой цепью.