Неизвестен Автор - Воспоминания о К Марксе и Ф Энгельсе (Часть 2)

На другое утро я посетил редакцию. Энгельс, который, несомненно, был ее главной силой, ибо никто не обладал таким легким пером и такой продуктивностью, выкроил четверть часа, чтобы немного поговорить со мной, как в былое время, или, вернее, чтобы излить мне

* - всех остальных. Ред.

** - Фердинанда фон Вестфалена. Ред.

124

душу. Он был недоволен. Его расположение снискал только Вильгельм Вольф, крестьянский сын из Силезии, который в "Neue Rheinische Zeitung" вел счет всем беззакониям высшей феодальной знати своей провинции по отношению к подчиненному ей бедному сельскому населению 428. Второй Вольф *, промотавшийся и опустившийся литератор, неизвестно как и почему оказавшийся среди коммунистов, никогда не давал вовремя тех второстепенных статеек, которые ему поручались. Потомившись с полчаса над каким-нибудь переводом, он с отчаянным видом поднимался со стула и вздыхал: "Я стра-а-жду", растягивая гласные, как это свойственно кёльнскому диалекту. Особенно горько Энгельс жаловался на Маркса: "Он не журналист и никогда им не будет. Над передовой, которую другой напишет за два часа, он просиживает целый день, словно дело идет о решении сложной философской проблемы; он правит и шлифует и снова правит уже исправленное и из-за своей исключительной основательности никогда не поспевает вовремя". Для Энгельса было истинным облегчением высказать то, что его сердило. Но, в сущности, он питал глубокое уважение к Марксу, чье умственное превосходство всегда признавал. Если Маркс, по натуре очень вспыльчивый, случалось, считал нужным поставить его на место, - однажды в моем присутствии Маркс обозвал его эльберфельдским сорванцом и вышел, хлопнув дверью, - то Энгельс, правда, заявлял: "Я ему это попомню!". Между тем он вскоре забывал о случившемся.

Впервые опубликовано в книге: Born S. Erinnerungen eines Achtundvierzigers. Leipzig, 1898

Печатается с сокращениями по тексту книги

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

* - Фердинанд Вольф. Ред.

СЕБАСТЬЯН ЗЕЙЛЕР

Из книги

"Восстание 13 июня 1849 г., или Последняя победа буржуазии во Франции"

[...] Социалисты и коммунисты решительно выступали против любого навязывания немецкой республики путем вооруженного вмешательства извне. Они устраивали открытые собрания на улице Сен-Дени, на которых присутствовала также часть будущих добровольцев. На одном из этих собраний Маркс в большом докладе доказывал, что февральскую революцию следует рассматривать только как поверхностную начальную фазу европейского движения; скоро здесь, в Париже, развернется открытая борьба между пролетариатом и буржуазией, что и подтвердилось в июне. Он утверждал, что от этой борьбы будет зависеть победа или поражение революций в Европе, и поэтому призывал немецких рабочих остаться в Париже и подготовиться к участию в вооруженной борьбе [...] Однако все это, по-видимому, не возымело большого действия на господ Ледрю-Роллена и Коссидьера, а, напротив, вызвало их неудовольствие. Будучи далек от мысли, чтобы заподозрить господ Ледрю-Роллена и Флокона, я, однако, не могу не выразить своего удивления тем, что вся Гора 430 хранила гробовое молчание, когда правые и центр упрекали ее в потворстве революционизированию Германии и созданию вооруженных отрядов, объявив это преступлением, в том, что она не произнесла ни звука, когда демократическая печать предала гласности позорное поведение министров Сена-ра, Фоше и Дюфора по отношению к несчастным жалким остаткам добровольческих отрядов, в частности по отношению к храброму Виллиху в Лионе 431. Я остаюсь при своем мнении: старик Моген и Жоли проявили больше понимания и любви к немецкому вопросу, чем вся Гора в Учредительном собрании 1848 г. вместе взятая.

126

Между тем, чем большее равнодушие в этом вопросе обнаруживала Гора, тем деятельнее и энергичнее старалась немецкая демократия, в частности, коммунисты, убедить Гору в теоретической значимости Германии для решения римского вопроса 432 и содействовать установлению братства между французским и немецким пролетариатом. Римский вопрос должен был решаться на Рейне. Наилучшим образом показала себя в этой связи "Neue Rheinische Zeitung", основатели которой не получали никакого флоконовского денежного пособия, а также Немецкое Рабочее общество в Париже во главе с Гессом, Эвербеком, С. Зейлером и другими433. "Neue Rheinische Zeitung", с первых же номеров поразившая своих читателей глубокой оценкой июньской битвы , оказала этим вскоре влияние на всю парижскую ежедневную прессу. Рабочее общество, со своей стороны, устроило торжественный вечер памяти Роберта Блюма, а также банкеты, на которых о братстве говорили виднейшие ораторы Клуба, как французы, так и немцы [...]

Впервые опубликовано в книге: Seiler Sebastian. Das Complot vom 13. Juni 1849, oder der letzte Sieg der Bourgeoisie in Frankreich. Hamburg, 1850

Печатается по тексту книги Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

АЛЬФРЕД МЕЙСНЕР

Из книги "История моей жизни" 434

Новогодний вечер * я провел с Карлом Марксом и Фрейлигратом у одного гостеприимного англичанина, мистера Кина из "Daily News", и я до сих пор еще ощущаю волнение, вызванное беседой. С бокалами в руках мы вспоминали венцев и Венгрию 435.

Фрейлиграт в тот момент, когда я зашел к нему, как раз встал из-за письменного стола, за которым писал свою "Новогоднюю песнь о Венгрии". Мы чокнулись также за смелый лозунг будущего, и потому я не ощущал уныния из-за того, что 1848 г. везде и всюду завершился подавлением революции. Вначале мы считали еще это подавление лишь кажущимся. И все же сила фактов велика, с ними не поспоришь. Мне казалось, что правда появляется на земле лишь затем, чтобы не утвердиться на ней, а, право - для того, чтобы погибнуть. Пламя страсти и воодушевления, казалось мне, вспыхивает только, чтобы показать, как неподвижны и косны массы; мне мнилось, будто революции совершаются лишь с целью привести к кормилу власти тех, кто забивался в угол, пока другие рисковали жизнью. [...]

ИТАЛЬЯНЕЦ С УЛИЦЫ КОПО - КВАРТАЛ НИЩЕТЫ

В утро моего отъезда из Кёльна ко мне очень рано пришел Карл Маркс; он вытащил из-под плаща довольно большой пакет, завернутый в непроницаемую серую бумагу, да еще за сургучной печатью.

"Очень кстати, что вы едете в Париж именно сегодня, - сказал он. - Я хотел бы попросить вас положить этот пакет в свой чемодан. Вы окажете услугу нам и нашему делу. Как ни кратко наше знакомство, я полностью полагаюсь на вашу честность и осмотрительность".

* - 1849 г. Ред.

128

Я выразил готовность оказать Марксу услугу, и он продолжал:

"Позаботьтесь лишь о том, чтобы пакет не попал в нежелательные руки. Вы же знаете, во Франции сейчас действует закон военного времени. Лучше всего спрячьте его среди белья. Полиция господина Луи Наполеона такая же, как и в любой монархии; а посему - будьте осторожны! Один приезжий, четыре дня назад покинувший Ливорно, передал нам это для дальнейшей пересылки. Речь идет о некоем синьоре Сарпи, итальянце, - вот на этом листке, который вы должны сберечь, его адрес. В Париже не держите пакет долго у себя. Для передачи изберите вечерние часы, так будет менее заметно. Если в доме будут отрицать присутствие адресата, скажите следующее: La verrue de Tom disparaitra au bout d'une quinzaine (через две недели у Тома сойдет его бородавка).