Юнг Густав - «Дух Меркурий»

Еще один аспект противоречивой двойственности Меркурия проявляется в его описании как <���старца> (senех) [130] - и как <���отрока> (puer) [131] . Археологически засвидетельствованный старческий облик Гермеса непосредственно сближает его с Сатурном, и в алхимии эта взаимосвязь играет очень важную роль [132] . Меркурий, действительно, состоит из самых крайних противоположностей; с одной стороны, он, безусловно, родствен Божеству, с другой же — его можно найти в сточных канавах, среди нечистот. Розин (арабизированный Зосима) называет его даже [133] . В <���Бундахишне> зад Гаротмана сравнивается с <���разверстой в земле преисподней> [134] .

Несмотря на очевидную двойственность Меркурия, в текстах подчеркивается также его единство, особенно в форме Камня. Он <���Один во всем мире> [135] . В большинстве случаев это единство оказывается в то же время тройственностью: аналогия с Троицей несомненна, однако представление о тройственном характере Меркурия не выводится из христианского догмата, а восходит к более ранним временам. Триады встречаются нам уже в трактате Зосимы ???? ?????? (Об искусстве) [136] . Марциал называет Меркурия (всеединственным и триждыединым) [137] . В аркадской Монакрии почитался трехглавый Гермес; был и галльский Mercurius tricephalus [138] . Этот галльский бог считался также психопомпом. Тройственность вообще свойственна божествам преисподней: вспомним, например, трехтелого (????? — ?????) Тифона, трехтелую и трехликую (???????????) Гекату [139] , или змеевидных ???????????? (<���предков>) - по Цицерону [140] , то были три сына Зевса–басилевса, <���древнейшего царя> (rex antiquissimus) [141] . Они назывались <���первопредками> и почитались божествами ветра [142] ; та же, по–видимому, логика заставляет индейцев хопи верить, что (хтонические) змеи — это в то же время и предвещающие дождь молнии небесные. Кунрат называет Меркурия (триединым) [143] и (Tepнарием, т. е. тройкой) [144] . Милиус изображает его в облике трехглавого змея [145] . В говорится, что он - <���триединая, универсальная сущность>, называемая Иеговой [146] . Он божествен и в то же время человечен [147] .

Все это указывает на то, что Меркурий соответствует не одному только Христу, но триединому Божеству вообще. В он именуется , что объясняется следующим образом: <���Ибо он [Меркурий] есть Альфа и Омега, вездесущий. Философы украсили [его] именем Azoth, от латинян взяв А и ?, от греков ? и ?, от евреев алеф и тау, составив в итоге имя:

z

A {?} Azoth> [148] .

?

Кажется, яснее и не выразишь этот параллелизм (Между Троицей и Меркурием.). Столь же недвусмысленно анонимный комментатор проводит параллель с Христом–Логосом. Все вещи проистекают от [149] , от <���ставшего плотию> Слова Творенья, иоаннова Логоса, без которого <���ничто не начало быть, что начало быть>. Комментатор говорит следующее: <���Таким образом, Слово возрождения незримо присутствует во всем, но это не проявляется в телах элементарных и плотных, если не вернуть их к сущности пятой, иначе говоря, к природе небесной и астральной. Итак, Слово сие есть семя обетования, или небо философов, несчетных звезд светочами лучезарнейшее> [150] . Меркурий есть миром ставший Логос. Приведенное описание может свидетельствовать о его сущностном тождестве с коллективным бессознательным, ибо звездное небо, как я уже пытался показать в своей работе [151] , есть, очевидно, визуализация своеобразной природы бессознательного. Поскольку Меркурий очень часто называется , то его <���сыновство> как таковое не ставится под вопрос [152] . Значит, он все равно что брат Христу и второй сын Божий, хотя по времени–то должен считаться старшим и потому первородным. Эта идея восходит к воззрениям евхитов, о которых сообщает Михаил Пселл (1050 г.) [153] . Евхиты считали первым сыном Божьим Сатанаила [154] , Христа же — только вторым [155] . Вместе с тем Меркурий не просто соперник или двойник Христа (поскольку он <���сын>), но и двойник Троицы в целом — поскольку он мыслится как некая хтоническая троица. С этой точки зрения он предстает одной из половин христианского Бога. Половина, конечно, — темная, хтоническая, но вовсе не зло как таковое, поскольку Меркурий зовется <���добрым и злым>, <���системой высших сил в нижних пределах>. Он наводит на мысль о той двойственной фигуре, что маячит за спинами Христа и дьявола: о загадочном Люцифере, чья <���светоносность> так или иначе присуща им обоим. В <���Откровении> 22, 16 Иисус говорит о себе: .

В текстах очень часто отмечается одна особенность Меркурия, которая, безусловно, сближает его с божеством, а именно с первобытным богом–творцом: его способность порождать самого себя. В трактате о Меркурии говорится: <���Мать родила меня, и сама была мною зачата> [156] . В обличьи дракона, т. е. уробора, он сам себя оплодотворяет, зачинает, рождает, пожирает и умерщвляет и <���превозносится самим собою>, как говорит автор <���Розария> [157] , парафразируя тем самым таинство жертвенной смерти Бога. Здесь, как и в целом ряде сходных случаев, не следует спешить с выводом, что средневековыми алхимиками подобные умозаключения осознавались в той же мере, в какой они, возможно, осознаются нами. Но человек и через него — бессознательное высказывают много такого, что не обязательно должно быть осознанным во всех своих импликациях. И все же, несмотря на эту оговорку, я не хотел бы создавать впечатление, будто алхимики совершенно не осознавали своих мыслительных процессов. Вышеприведенные цитаты прекрасно показывают, сколь мало подобное предположение соответствует действительности. Однако хотя Меркурий и определяется во множестве текстов как trinus et unus, это не мешает ему быть сильнейшим образом причастным кватернарности Камня, которому он, по сути, тождествен. Стало быть, он являет собой ту странную дилемму, которую выражает известная проблема трех и четырех — я имею в виду загадочную аксиому Марии Пророчицы. Наряду с классическим Гермесом–трикефалом был и классический Гермес–тетракефал [158] . Горизонтальный план сабейского храма Меркурия — треугольник, вписанный в квадрат [159] . В схолиях к знак Меркурия — квадрат, который вписан в треугольник, обведенный кругом (символ целостности) [160] .

Одним из своих корней своеобразная философия Меркурия, несомненно, уходит в древнюю астрологию и производное от нее учение об архонтах и эонах. С соответствующей планетой Меркурия связывает отношение мистического тождества, обусловленное либо глубокой контаминацией, либо неким духовным тождеством. В первом случае ртуть есть просто планета Меркурий, какой она явлена в земле (таким же образом и золото есть просто Солнце в земле) [161] ; во втором случае уже <���дух> ртути тождествен соответствующему планетному духу. Оба духа по отдельности или как единый дух персонифицировались и призывались на помощь или заклинались магическими средствами служить в качестве паредра (spiritus familiaris). В алхимической традиции указания для процедур такого рода предлагает харранитский трактат Артефия [162] ; они согласуются с описаниями инвокаций, упоминаемых Дози и де Геже [163] . Ссылки на подобные процедуры встречаются и в [164] . Параллелью к этому служит рассказ о Демокрите, узнавшем тайну иероглифов от гения планеты Меркурий [165] . Дух Меркурий предстает здесь в роли мистагога, как в или в сновидениях Зосимы. Ту же роль он играет в примечательном видений из , где является в облике Антропоса, увенчанного звездным венцом [166] . Маленькая звездочка под боком у Солнца, он — дитя последнего и Луны [167] . С другой стороны, он — родитель своих родителей, Solis et Lunae [168] ; или, что примерно то же самое, <���золото получает свои качества от Меркурия>, как замечает в своем трактате Вэй Пу–янь (ок. 142 г. до Р. X.) [169] . (В силу контаминации астрологический миф всегда мыслился также и в химических терминах.) Из–за своей наполовину женской природы Меркурий часто отождествляется с Луной [170] и Венерой [171] . В качестве своей собственной божественной спутницы он легко обращается в богиню любви — точно так же как в качестве Гермеса он итифалличен. Но называли его и [172] . Связь ртути с Луной, т. е. серебром, очевидна. Меркурий как ???????, лучезарная планета, подобно Венере появляющаяся на утреннем или вечернем небосклоне под боком у Солнца, — тоже, как и Венера, ????????, lucifer, Светоносец. Подобно Утренней звезде, только гораздо непосредственнее, он предвещает грядущий рассвет.