Георг Лукач - Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества

Совершенно очевидно, что политэкономическая подготовка философской критики Гегеля, и прежде всего строгое отделение предметности от отчуждения (Entfremdung) в человеческой практике, подготавливает критику не только гегелевского идеализма, но и механистического материализма Фейербаха.

Целесообразно хотя бы кратко проследить вытекающие из этого следствия применительно к идеологической и политической борьбе 40-х годов. В своих замечаниях о Фейербахе Энгельс уяснил и подверг резкой критике важнейшую сторону отношения Фейербаха к действительности. Энгельс цитирует следующее его высказывание: "Бытие не ость всеобщее, отделимое от вещей понятие… Бытие есть полагание сущности. Какова моя сущность, таково мое бытие… Уже язык отождествляет бытие и сущность. Только в человеческой жизни, да и то лишь в ненормальных, несчастных случаях, бытие отделяется от сущности; здесь случается, что сущность человека не обретается там, где он сам существует, но именно вследствие этого разделения он уже и в подлинном смысле своей душой не обретается там, где действительно находится его тело. Только там, где Твое сердце, находишься Ты. Но все вещи — за исключением противоестественных случаев — охотно обретаются там, где они есть, и охотно являются тем, что они есть" [39].

Энгельс заключает эту мысль резкой социально-политической оценкой политических следствий, необходимо вытекающих из этой философской позиции, — следствий, которые субъективно искренний и убежденный в своем революционном демократизме Фейербах, конечно, не делал, но которые тем не менее вытекали из неприятия им гегелевской диалектики, из отбрасывания им всех опосредующих связей и определений, из его возврата к непосредственности; эти следствия отражают слепоту Фейербаха по отношению к социально-экономической жизни капитализма. Эта слепота, однако, объективно может привести, как показывает Энгельс, к апологетической реакционной позиции. Энгельс говорит: "Превосходная апология существующего. За исключением противоестественных случаев, немногих ненормальных случаев, Ты охотно становишься на седьмом году жизни привратником в угольной шахте, по четырнадцати часов проводишь один во-мраке, и раз таково Твое бытие, то такова же и Твоя сущность… Такова уж Твоя "сущность", что Ты должен быть подчинен какой-либо отрасли труда" [40].

Критика Фейербаха Энгельсом показывает причины того, почему социально-политическо-радикальные интеллектуалы, искавшие в 40-х годах в философии Фейербаха идейную основу для своего политического радикализма, не смогли обрести в ней руководство к действию, подобно тем слоям интеллигенции, которые искали его в гегелевской диалектике. Строгий анализ позиции Фейербаха показывает, что такие формы сознательной или бессознательной защиты существующего, основывающиеся на постулате непосредственного единства бытия и сущности — mutatis mutandis, долгое время после Фейербаха и независимо от него существовали и еще сегодня существуют как защита реакционных порядков.

Следует остановиться на этих политических следствиях мировоззренческой борьбы 40-х годов, чтобы выяснить, каким образом на основе социалистической критики капиталистического общества формируется критическое преодоление Марксом идеалистической диалектики Гегеля и каким образом оно идеологически готовит революцию 1848 г. и, более того, все грядущие демократические и пролетарские революции. Внутреннее движение марксовской критики с очевидностью показывает, сколь непозволительно "сугубо" философски понимать и критиковать проблемы, поставленные Гегелем. Слабость Фейербаха в данном вопросе не в последнюю очередь состоит в том, что он подходит к гегелевской диалектике лишь с точки зрения философии, лишь с точки зрения теории познания, что для него не существует диалектической связи важнейших проблем философии с общественной жизнью, с экономической и социальной практикой человека. Из того что Гегель осознал эти связи, что он, хотя подчас и тщетно, бился над тем, чтобы превратить эти связи в основание своей диалектики, и вытекает преимущество (в определенном отношении, в определенных областях) его философии, несмотря на идеализм, по сравнению с философией Фейербаха. Поэтому выработанная Гегелем форма диалектики представляет собой решающий этап всемирной истории философии — высшую форму идеалистической диалектики и вместе с тем буржуазной философии вообще, промежуточное звено, с которым непосредственно связано возникновение диалектического материализма.

Ленину не было известно о рукописях Маркса, которые подробно нами проанализированы и в которых он, давая критическую оценку философии Гегеля, устанавливает важнейшие взаимосвязи между политической экономией и диалектикой. Но, несмотря на это, Ленин отчетливо разглядел эти взаимосвязи. Мы уже приводили его высказывание о том, что Маркс непосредственно исходит из Гегеля. Ленин акцентирует при этом внимание на том преданном забвению в эпоху II Интернационала факте, что Маркс и Энгельс никогда не упускали случая указать в своих предисловиях, примечаниях, письмах и т. д. на значение Гегеля и подчеркнуть необходимость его изучения для понимания материалистической диалектики. Эти указания, однако, даже наиболее значительные и авторитетные теоретики II Интернационала обходили полным молчанием. Даже Плеханов, весьма серьезно занимавшийся, в отличие от Меринга и Лафарга, гегелевской философией, не имел представления о существовавших связях между ней и социальной действительностью, о глубокой методологической взаимосвязи политической экономии и диалектики.

Эта взаимосвязь после Маркса была восстановлена только Лениным. Критические замечания Ленина о гегелевской "Науке логики" было бы весьма поверхностно ограничивать только теорией познания в узком смысле. Даже тогда, когда Ленин говорит о гносеологических проблемах, он рассматривает их с великой и всеобъемлющей точки зрения, с точки зрения истинного марксизма. Вот почему, оценивая гоголевскую философию, Ленин постоянно возвращается к этим важнейшим вопросам.

Мы подтвердим сказанное лишь некоторыми наиболее существенными высказываниями Ленина. "Нельзя вполне понять "Капитала" Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя!!" [41].

И в другом месте: "Если Marx не оставил "Логики" (с большой буквы), то он оставил логику "Капитала", и это следовало бы сугубо использовать по данному вопросу. В "Капитале" применена к одной науке логика, диалектика и теория познания [не надо 3-х слов: это одно и то же] материализма, взявшего все ценное у Гегеля и двинувшего сие ценное вперед" [42].