Мераб Мамардашвили - Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии

Наука ведь не есть система абстрактных норм, совокупность нормативных структур (хотя все это существует, вплоть до клише ходов мысли, схем, кристаллизации), — живая речевая реальность, мысле-речь. «Описания», живые материальные монтажи в ней, связывающие субъектов в теле и через тело. Вечное тело. Упорядочивания, описания, истолкования, телесно воплощенные и символически всевременные.

§ 117. Пространство-время символа есть то, в силу чего нечто является «фактом» и, может быть, становится движущим фактором научного движения и преобразования, фактором новых формообразований. Факты должны осуществляться в этом символическом протяжении. Без этого — эмпирия звук пустой, не есть творческий, продуктивный фактор познания. То есть без осимволенности, без нагруженности смыслом ничто ничего не движет. (См. рассуждение о размазанности факта в «мир»).

§ 118. Но вот мы начинаем о нем говорить: там «о чем» объективируют в реальном протяжении, а где мы объективируем? — «это» есть и действует, а объективировать не можем. Ибо это сдвинутое, поперечное пространство по отношению к тому, что в объективированном ряду, основанном на разделении объекта и субъекта, и где точно и однозначно формулируются и сообщаются понятия и описания. Интерсубъективности (язык) и знания как формы общения нет без прямого опыта, вернее, прямо воспроизводимого опыта (ибо все разыгрывается на втором шагу — не в производстве знания, а в его воспроизводстве). (Здесь Ыс et nunc — мгновение, точка, не имеющая протяжения). И, соответственно, нет непространственно-временных воздействий, поскольку нет науки без прямого опыта (лишь принята мгновенность или действие на расстоянии). Но тогда согласие опытов («общность субстанций») требовало бы, в силу локальной представленности всего в воспроизводстве, предустановленной их гармонии. Но, кроме того, есть еще и состояние, строение этого пространства и времени, и это состояние есть состояние сознания, даваемое символом. И то, что в плоскости было разглажено в точку, теперь вспучивается… Конечность событий (вместо абстракции логической бесконечности, где предполагается актуально выполненной операция (сознательно-волевая операция) сообразования себя, своего знаемого всяким нормальным наблюдателем состояния ума с логическим и содержательным обстоянием дел в мире — видимым как бы неким «третьим глазом», операция которого неуловима к тому же… при полностью вывернутых наружу для него состояниях наблюдаемого (ср. § 36, 42; знание «далекого», реализуемое в «локальном» его нудением и лишением внутреннего). Эта конечность состояний означает, что причины их имеют предметно-деятельностный характер (то есть сам субъект не имеет к ним прямого доступа на уровне правил логики и норм рефлексивно контролируемого сознания). Элиминация «третьего глаза» интенциональностью (iwsms актуальная бесконечность «эпистемологически далекого»), «скрытого», свойственного само по себе. Это абстракция «являющегося знания» и релятивистский принцип свободного изменения в нем (ничто абсолютное не входит в существенные начальные условия его порядка, а характеризует лишь его продукт). Как обобщается этот операционно-релятивистский принцип на область, где не принимается актуальная бесконечность «эпистемологически далекого» (из-за которой у нас появлялись не уловимые мысленные операции «идеального»), а причинные и инерциальные структуры взаимодействуют с материей? И если я говорил, что «между» ужато в точку, которая не имеет объема, то нужно добавить, что это было необходимо, ибо этот объем был бы объемом «внутреннего» и, следовательно, психологическим, что означает, что тем, что «между» ужато в абстрактную точку, оно и не психологизировано. Проскок «действенностей», интенсивностей (математическая точка вместо субстанциональной). Тем самым, вернувшись к глубинному измерению «между», к его вздыблениям на 3-х мерной гиперплосокости, мы оказывается перед задачей дальнейшей, более радикальной деп- сихологизации — как бы перед исходными терминами гуссерлевской задачи 900-х годов, но уже на новом уровне (что за странная цикличность в проблеме онтология — психология, деонтологизация — психологизация, депсихологизация — ре- онтологизация и тому подобное! — во всяком случае, нужно заново рассматривать саму исходную позицию проблемы психологизма в ее отношении к объективному описанию мира и логическим и философским проблемам последнего). Ведь ясно, что нам нужно логически и онтологически гомогенное поле для совместного рассмотрения физических и сознательных явлений (закладывающего базу для преодоления разрыва физических наук и наук о жизни и сознании), что предполагает какую-то дальнейшую вырезку из «психологического», завоевание какого-то дальнейшего плацдарма в нем, очищаемого от абсолютного, от антропологизмов и антропоморфизмов, от фантазмов неуловимых гомункулусов с их актами чистой мысли, желаний, решений и тому подобное. Особая действительность. Каковы ее элементарные объекты, формы? Но выбивание «между» из объема (то есть из внутреннего измерения) в точку означает идею: нет непространственно-временных воздействий, все они как наблюдаемые и сообщаемые в качестве опыта имеют фиксированные пространственные и временные характеристики, то есть это идея прямого опыта как базы науки и научности. А это оказалось самой могучей и продуктивной идеей в познании мира. Пространство 3-х прилеганий, в силу которого наука есть одна работающая (в том числе и ретроактивно) кумулятивная машина. Лишь развитием этого пространства в культуре наука смогла быть согласованной интерсубъективной мыслью (с континуумом полного бытия и знания). Работающая «иллюзия» однородного времени, в котором все распределяется дистрибутивно и аддитивно. непонятны лишь инновации, а не сама эта машина, непонятны лишь длительные когерентные и кумулятивные изменения, суммирующие большое число творческих актов.

§ 119. Эпоху научной революции часто выделяют по признаку важности, приобретаемой наблюдением. Но дело не в наблюдении как таковом (нельзя сказать, что не замечали столь очевидного, как наблюдение, что не приходила в голову столь простая идея — наблюдать, просто в нем могло не быть смысла). Дело в формировании нового типа деятельности в наблюдаемом, важность которого признана, дело в первых абстрактных конструкциях и онтологических образованиях в наблюдаемом, которые были или оказались успешными (в том числе и для задач дедукции).

§ 120. Сознательное явление (существо) возмущает топологию, а физические явления, как это ни парадоксально, — нет (в каком-то смысле спиритуализм больше годится в изучении физических явлений, чем в изучении мысленных и духовных). Факт получения знания об объекте меняет сам объект (вернее, объект изменяет себя фактом получения знания о нем). Деятельность должна соответствовать своему описанию как норме, а не описание должно соответствовать деятельности как объекту изучения.